Восставшие из небытия. Антология писателей Ди-Пи и второй эмиграции.

Рождество, снега, вечерний свет,
Все, что мы любили с наших юных лет,
И огни от милых елочных свечей,
И тепло слегка приглушенных речей.
Мы тихи, как этот праздник тих,
Он не только лишь для нас живых,
И для тех всегда горят его огни,
Кто сидел средь нас в былые дни.
Много их, ушедших, много милых лиц,
Много в жизни перелистанных страниц,
Но когда горит декабрьская звезда,
Время возвращается тогда…
Посмотрите – вот они все тут,
В этот тихий миг они средь нас живут,
Говорят, смеются, как тогда,
Как в давно ушедшие года.
Только не надо холодного света,
Пусть будет елочным светом согрето
Это молчание, это мгновение
Милых ушедших теней появление…
Легкое пламя на елке колышется,
Тихая нежная музыка слышится,
Вот они милые, нас навестили,
Все нам прощают, как мы их простили…
Рождества, снега, вечерний свет,
Все, что мы любили с наших юных лет,
Тихий сумрак, грустно и светло,
Догорела елка. Все ушло.
Ушло… ушло.

«А все таки… нет, нет… довольно лгать…»

А все таки… нет, нет… довольно лгать
И самому себе, друзьям, всем людям.
Ты слишком долго мог воображать,
Чего-то ждать, надеяться… забудем.
Забудем все. Как хорошо забыть,

Что было детство, молодость и зрелость,

И что осталась лишь окаменелость
Ума, души, любви и мысли смелость,
Что больше ничего не может быть!

Петербургские миниатюры

I.

Вьется стружка под сталью рубанка,
Терпкой горечью пахнет смола,
Вся намокла от пота голландка,
Вот и по лбу струя потекла.

Жарковато чухонское лето,

Взмокнешь, коль поработать с утра..
………………………………
Так века донесли без портрета
До меня этот облик Петра.

II

Осенний вечер. В доме окна настежь,
Из них к Неве струится дым и чад…
Голландский свой попыхивая кнастер
За шахматной доской они сидят…

На шхунах ветерок шевелит снасти,

А игроки, насупившись, молчат,
Глаза устремлены в один квадрат:
На нем английский корабельный мастер
России делает в четыре хода мат.

III. Черная речка

Отмерили дистанцию. Считать
Шаги смертельные они умели…
И тот, что в николаевской шинели,
Стал равнодушно руку поднимать…

Все тот же самый вид у Черной Речки,

Морозный воздух свеж и снег глубок.
Да, это здесь… Нет, не было осечки,
И он упал, схватясь за левый бок.

Точка