Восточные славяне накануне государственности

Источник информации Константина Багрянородного – явно киевский, а с чего бы киевлянам, пусть даже и варягам, называть других киевлян, своих ближайших союзников, термином, несущим в себе негативные коннотации? Гораздо логичнее полагать, что так они называли другое славянское этнополитическое объединение, враждебное Киеву и происходившее, согласно киевской традиции «от ляхов», т. е. радимичей. Возможно, киевские летописцы, настойчиво подчеркивая происхождение радимичей «от ляхов», противопоставляли тем самым их как «новоселов» киевским полянам как жителям поля, освоенной, окультуренной земли, старожилам, подчеркивая тем самым приоритет полян над их северо-восточными соседями. Ср. замечание С.М. Середонина: «В этих же известиях летописи (о покорении радимичей Владимиром. – М.Ж.) видно несколько враждебное отношение к чуждой ветви славянства: Русь корится племени, которое «и до сего дня», т. е. до XI в. платит дань и повоз везет Руси; о других племенах летопись столь жестко не говорит» (Середонин 1916: 133).

4. Значение этнонима ляхи/лендзяне («новоселы») хорошо коррелирует с указанием ПВЛ на недавний приход радимичей в места своего обитания, память о котором еще была жива.

Указание главы тридцать седьмой трактата «Об управлении империей» на соседство лендзян с печенежской фемой Иавдиертим не противоречит их отождествлению с радимичами. Наблюдения над семантикой употребленного в данном случае Константином глагола πλησιάζειν показывают, что он в «Об управлении империей» применительно к Византии использовался для обозначения территорий, «которые не входили в состав империи, но прилегали к ее границам и над которыми империя считала себя вправе осуществлять известный контроль… это позволяет предположить, что речь идет о районах, расположенных у географических ориентиров, например Дуная, Днепра, или входивших в так называемое «византийское содружество» (Дюно, Ариньон 1982: 70).

Соответственно, и слова Константина Багрянородного из тридцать седьмой главы необязательно понимать как указание на прямое соседство названных им славиний с печенегами, их можно трактовать и как констатацию возможностей кочевников-печенегов совершать набеги на уличей, древлян (которые, кстати, тоже не имели непосредственной границы с печенежской степью, будучи отделены от нее полянами и уличами) и лендзян. Едва ли для печенежской конницы составляло проблему прорываться сквозь территории полян и древлян и доходить в своих набегах до земель радимичей, которые широкой полосой выходили к Днепру и захватывали его правобережье (см. карту радимичских памятников, Богомольников 2004: 202).

Сопоставление фактов (перечисление Константином Багрянородным по именам всех славянских «племен» Днепровского бассейна и отсутствие среди них радимичей, при упоминании живущих на берегах впадающих в Днепр «водоемов» лендзян; существование в Киеве прочной традиции, связывающей радимичей с ляхами, при которой в обиходной речи киевлян они вполне могли называться с оттенком пренебрежения просто ляхами – «новоселами») убеждает нас в том, что под лендзянами (Λενζανηνοι/Λενζενίνοι) Константина Багрянородного можно понимать только летописных радимичей.

Степень зависимости лендзян-радимичей от Киева во времена Игоря (автор «Об управлении империей» еще не знает о его гибели)[71], очевидно, не слишком высока. Они поставляют русам ладьи, причем делают это за плату. Вероятно, выплачивают какую-то дань (возможно, именно они скрываются под «прочими славянами» в рассказе о полюдье), но сохраняют, как и прочие славинии, свою автономию и собственную социально-политическую структуру. Перелом во взаимоотношениях Киева и радимичей произойдет лишь в конце X – начале XI в., во времена Владимира и Ярослава Мудрого. Именно тогда социально-политические структуры радимичского этнополитического союза будут ликвидированы и радимичи окажутся в прямом подчинении киевских, а затем и черниговских князей.

Подводя итоги сказанного, наиболее убедительным решением проблемы атрибуции лендзян Константина Багрянородного мы считаем следующее: автор «Об управлении империей» именует радимичей, происходивших, по ПВЛ, «от рода ляхов» лендзянами, что, скорее всего, отражает киевский взгляд на них. Взгляд этот был враждебным, отсюда и насмешливый тон в пассаже о поражении радимичей в Пищанской битве, и наименование радимичей киевскими информаторами Константина лендзянами-«новоселами».

* * *

Подведём некоторые итоги.