Восточный вал

Американцы сообщали о высадке дополнительного контингента своих войск на юге Италии. Англичане аристократично намекали на возможность еще одного прыжка «британского льва» через Ла-Манш, на этот раз – для освобождения Бельгии и Голландии. Вконец обнаглевший обозреватель французской газетенки, издающейся где-то в Алжире, размечтался о переустройстве послевоенной Европы, в которой Германии отводилась, видите ли, роль «подопечной территории» под мандатом Лиги Наций или Совета стран-победительниц.

Причем территория этой «подмандатной» Лиге Нации Германии» виделась ему предельно урезанной, да к тому же расчлененной на восточную (реверанс в сторону русских) и западную зоны влияния.

«Скопище мерзавцев! – зашвырнул Скорцени обзор на конец приставного стола. – Трусливо бежать из страны, забиться в глубины африканских пустынь и оттуда пророчествовать относительно передела Германии, рассуждая о великой империи, как о подопечной территории, о некоем бантустане!»

Однако тут же остепенился: «В свое время мы точно так же делили территории стран, еще не захваченных Германией. Но, по крайней мере, делали это, пребывая в своем государстве, возвышаясь над окружающим миром мощью армии».

Появившись в кабинете, Родль, прежде всего, метнул взгляд на растрепанные страницы обзора, едва удерживавшегося на самом краешке длинного стола, и даже не счел необходимым скрыть свою ироничную ухмылку: поглощение этого антигерманского чтива оказалось вредным не только для него, но и для Скорцени. Невзирая на непробиваемость железных нервов обер-диверсанта рейха.

– Вы заметили, Родль, что ваше появление с досье на очередного рыцаря этой нескончаемой войны похоже на ритуал, достойный летописи?

Высокий, увенчанный диадемой из темно-русых, жестких, слегка вьющихся волос, загоревший лоб Родля барханно поморщился. Гауптштурмфюрер знал, что словесная игра, которую обычно затевал в таких случаях Скорцени, уже сама по себе составляет некую часть ритуала посвящения в тайны жизни очередного странствующего рыцаря войны, и что первый диверсант рейха всегда придавал ей очень большое значение. К счастью, игра эта редко переходила в настоящую словесную дуэль: шеф, как правило, слишком был занят собственными размышлениями, чтобы прислушиваться к размышлениям адъютанта, представавшего перед ним на этом словесном ринге лишь в роли словесного спарринг-партнера.

– Все, кто удостоен чести пасть перед вами в виде досье, тем самым уже становятся избранниками истории. – Родль не льстил Скорцени, да штурмбанфюрер и терпеть этого не мог. Он всего лишь констатировал факт.

– Тем, кому повезет «пасть» на стол Последнего Мюллера рейха, – повезет еще больше.

– Это уже счастливчики. Не будем завидовать их судьбе.

22

Открыв первую страницу досье, Скорцени вначале отшатнулся, а затем наклонился, и, хотя зрение его по-прежнему оставалось отменным, слишком уж пристально, и как-то подслеповато всмотрелся в то, что было изображено на фотографии.

«Да уж, там есть на что посмотреть, – ухмыльнулся про себя адъютант. Несколько минут назад он и сам уже пережил нечто очень близкое к шоку. – Господь и случай не поскупились».

Тем временем Скорцени оторвался от лицезрения изображенного на фотографии существа, перевел очумелый взгляд на гауптштурмфюрера, но, так и не добившись разъяснений, вновь уставился в лицо героя досье.

– Что это здесь наклеено, Родль?

Гауптштурмфюрер всегда очень чутко улавливал грани черного диверсионного юмора Скорцени, однако на сей раз и удивление его шефа казалось вполне искренним, и вопрос звучал со всей возможной серьезностью.

– Как и положено: фотография, – с нарочитой обыденностью объяснил он шефу, – может, не самый лучший фотограф занимался им, так ведь не в каждой казарме…

– При чем здесь фотография, Родль?! Такое не выдержит ни одна пленка. Я спрашиваю, кто здесь изображен?

– На фотографии, – щелкнул каблуками Родль; дружеское расположение к нему Скорцени никогда не позволяло адъютанту забывать, кто он есть и с кем имеет дело; Скорцени это нравилось, – изображен унтерштурмфюрер Фридрих Крайз. Кличка и агентурный псевдоним «Фризское Чудовище». В настоящее время проходит службу в «Регенвурмлагере».

– Он проходит… службу?

– Без взысканий.

– Но вы же понимаете, что…

– Утверждают, что на фотографии он выглядит значительно привлекательнее, нежели в жизни, – заверил его адъютант. – Впрочем, это уже вопрос вкуса, а главное – впечатлительности.

Даже люди, очень часто сталкивавшиеся со Скорцени и его адъютантом, не всегда могли понять, когда они говорят между собой всерьез, а когда – дурачатся.

– И где же оно сейчас, это Фризское Чудовище?

– В «Регенвурмлагере». Комендант лагеря бригаденфюрер фон Риттер вполне доволен им, я справлялся.

– Ну, если подбор гарнизона ведется по такому принципу, то вскоре враг столкнется с чем-то поистине чудовищным.

Родль приблизился еще на два шага и, приподнявшись на носках, робко заглянул в досье. Скорцени истолковал его намерение в духе того, что адъютант решил освежить свои впечатления. И, судя по выражению его лица, ему это удалось.