Восточный вал

С минуту Гитлер, не отводя глаз, смотрел на Кренца, как на городского сумасшедшего, пританцовывающего впереди похоронной процессии. Когда он зачем-то нервно ощупал свой боковой карман, возможно, для того, чтобы извлечь оттуда носовичок или таблетки, Кренцу в какое-то мгновение показалось, что сейчас он выхватит оттуда пистолет и пристрелит его.

– Мне, лично мне вы предлагали тогда свой план фортификации? – вдруг угрюмо, медлительно, с сонливым выражением лица, спросил Гитлер, поражая генерала от инженерии непредсказуемостью своей реакции.

– Нет, мой фюрер. Да тогда вы и не стали бы выслушивать меня.

– Правильно, не стал бы. Потому что тогда не время было выслушивать подобные проекты. Точно так же, как и сейчас – не время выслушивать ваши жалобы на Паулюса. Разве что хотите предъявить их бывшему фельдмаршалу лично? Могу походатайствовать перед Сталиным. Садитесь, Кренц. Чем чаще я выслушиваю людей, подобных вам, тем все больше убеждаюсь, что выслушивать вас не следует, поскольку вам понятен только язык приказов. Приказы вам нужны, приказы и только приказы! Поскольку ни один из вас самостоятельно мыслить не приучен, да, пожалуй, и не способен.

– Вам не кажется, что фюрер оскорбил меня? – довольно громко спросил Кренц у своего коллеги Фрицринга, когда они чуть не столкнулись в двери.

Но вместо ответа тот удостоил Кренца такого же взгляда, каким недавно «осчастливил» его сам фюрер.

20

Скорцени был занят чтением каких-то бумаг, и, чтобы не отрывать его от чиновничьеугодного занятия, Родль молча преодолел просторный кабинет и так же молча положил ему на стол несколько скрепленных листиков.

– Что это вы мне опять подсовываете, адъютант? – нервно подергались глубокие мясистые шрамы на левой щеке начальника отдела диверсий РСХА.

– Это не я, это Черчилль нам подсовывает, причем с каждым днем все настойчивее. Слишком уж навязчиво, должен вам доложить.

Отто пробежал взглядом две первые страницы и похмельно покачал головой.

– Еще один стенографический пересказ передачи английской радиостанции?

– Если быть точным, нескольких передач германского отдела Би-Би-Си и вещающей на рейх радиостанции «Золдатензендер Айнс». Преамбулы в этих передачах разные, но в них названы десятки имен одних и тех же людей, которые, по мнению Лондона, состоят в заговоре против фюрера.

– Вы правы, Родль, почти одних и тех же, – задумчиво кивал обер-диверсант.

– Но какие это имена! Можно представить себе, как англичанам хочется, что бы фюрер лично вычеркнул из их списка живых. Лично…вычеркнул!

– Вижу, – вновь обратился Скорцени к тексту расшифровки стенограммы. – Ну, понятно: граф фон дер Шуленбург, Адам фон Зольц, Дитрих Бонхеффер, Карл Герделер, Эрих фон Хаммерштейн-Экворд…

– Замечу, что Хаммерштейн-Экворд – это бывший главнокомандующий сухопутными силами, – напомнил ему адъютант. – Штабисты утверждают, что очень талантливый, своеобразный военачальник, которого давно пора вернуть в штаб сухопутных сил.

– Поверим им на слово, Родль. Кто тут у нас дальше? Фельдмаршал Георг фон Кюхлер…

– Командующий группой армий «Север».

– С этим я немного знаком. Прусский педант, который хорошо смотрелся бы в армии прусского короля начала девятнадцатого столетия. Кто следующий на эшафот? Генерал Отто Херфурт. А это кто такой? – поднял Скорцени глаза на добровольного комментатора списка обреченных.

– Начальник штаба Берлинского округа.

– Тоже важная птица.

– Этого заговорщики действительно могли привлечь в свои ряды, поскольку от него зависело поведение частей столичного округа в ходе путча.

– Логично. Кстати, Родль, уж не с вами ли консультируются английские разведчики, когда готовят эти списки для дикторов радиостанций?

– Увы, не со мной.

– Какая недальновидность сотрудников «Сикрет интеллидженс сервис»!

– Но можете не сомневаться, что с командным составом вермахта, как и с дипломатическим корпусом рейха, они неплохо ознакомились и без моей помощи.

– Следует отдать им должное, – признал Скорцени.

– Кстати, обратите внимание, штурмбанфюрер, что для правдивости англичане подали несколько имен людей, которые уже арестованы, а некоторые даже казнены.

– Вы сказали «для правдивости»…

– Именно так, для правдивости.

– Значит, считаете, что в этих пространных списках…

– И заметьте, что это уже четвертые списки, которые я подаю вам. Некоторые имена, правда, повторяются, но и это тоже лишь для ложной правдивости.

– … То есть вы считаете, что в этих списках есть немало имен людей, совершенно непричастных к покушению на фюрера.

– А также имен людей, истинно преданных фюреру. И вы не можете не понимать этого, штурмбанфюрер.

– Пришлось задуматься над этим, как только вы положили мне на стол еще ту, первую расшифровку.

Скорцени вновь уставился в список выданных англичанами своих естественных союзников, но в это время ожил телефон и в трубке проявился неприглаженный баварский акцент Генриха Мюллера.