Восток – дело тонкое…

Ему не хотелось отступать от противницы, найденной с таким трудом, жаль было лишаться давно предвкушаемой славы бесстрашного победителя ужасной кобры. Но и начать атаку не хватало духу – мешала неизвестно откуда появившаяся нерешительность. Кроме того, Володя начал ощущать, как другой невидимой холодной противной змеёй в его душу заползает страх перед этой смертельно опасной уродиной. Наконец, он всё-таки не выдержал устрашающей психологической (а может быть и гипнотической, во всяком случае, он сказал мне, что до сих пор и сам не знает) атаки легендарного страшилища, и позорно панически бежал с поля боя. На его счастье в этот раз рядом не оказалось свидетелей, потому что его друзья устали искать ему опаснейшего ядовитого врага.

Он был чрезвычайно рад этому. В ином случае гордость перед друзьями не позволила бы ему отступить и тогда, пришлось бы начать безнадёжное сражение с психологически уже победившим его противником. Вернувшись в посёлок, Володя равнодушным голосом сказал товарищам, что устал искать кобру и больше не будет этим заниматься. Пусть уж живёт змея, раз её так повезло не попасться ему на глаза. Эти безрезультатные поиски успели надоесть всей мальчишеской компании, поэтому ему легко поверили, а вскоре и вовсе забыли о его обещании обязательно отыскать и убить в честном поединке ядовитейшую «очковую» змею.

Во времена ханов и эмиров в государствах Средней Азии одной из самых жестоких казней считалось сбрасывание приговорённого к смерти человека в «зиндан» (глубокий колодец), кишащий ядовитыми змеями. Так что ужас и оцепенение перед ядовитыми змеями существовал у разных народностей всегда независимо от гипнотического воздействия на психику человека той или иной гадюки, видимо, этот страх заложен в сознание людей уже на генетическом уровне.

А что же наш студент? Лишь огромным усилием воли он сумел выйти из охватившего всё его тело оцепления. Неожиданно попав в такую экстремальную ситуацию и, наконец, восстановившимся потоком крови получив огромную порцию адреналина, он горным архаром выпрыгнул из туалета и начал очень энергично удаляться от него. По словам очевидцев, дверь туалета распахнулась от сильнейшего удара ногой, и молодой человек с вытаращенными глазами, и нечеловеческим воплем «кобра!», вихрем промчался на автобусную остановку, видимо под защиту людей. Вот-вот должен был подойти автобус, и людей, несмотря на довольно позднее время, было много.

Очутившись на остановке, студент сбивчиво, но довольно быстро обрисовал народу сложившуюся ситуацию. Застывшая толпа, однако, безмолвствовала. Парень решил, что его не поняли, и кратко быстро ещё несколько раз озвучил свой эмоциональный, но бессвязный доклад. Дальнейшее молчание публики, разглядывающей его с явным любопытством, видимо дало дополнительный толчок его перевозбужденному мозгу. Студент, наконец-то, ясно осознал, что своё повествование он ведёт без штанов, которые в суете забыл одеть и которые путами располагались на щиколотках. Странно, что они совершенно не мешали его стремительному бегу от туалета до автобусной остановки. Человеком он был стыдливым, поэтому, быстро надев штаны, тем же вихрем ринулся в общежитие.

На следующий день, попросил, чтобы его перевели в другую партию, и в тот же день уехал из посёлка. Мы вдоволь посмеялись над прошлогодней былью, над незадачливым студентом. Однако желание посещать этот деревянный, облюбованной коброй туалет, у меня улетучилось, и мы, распрощавшись с БК, пошли к Владимиру.

Вечером, когда жара спадала, мы располагались на увитой виноградом веранде, за которой всё свободное пространство было засажено цветами и разнообразной зеленью. Росли даже несколько плодовых деревьев и кустарников. За чашкой чая было хорошо отдыхать от невыносимой дневной духоты. В это время дня наступало какое-то умиротворение в душе, несмотря на то, что мы были в гостях у Владимира. Пение сверчков дополняло романтичность обстановки. На следующее утро Владимир, выполняя данное Кудасову обещание, повёз нас на разрабатываемое открытым способом месторождение природной серы, единственное в тогдашнем СССР.

Мы прошли на высокий помост – смотровую площадку в середине высокого металлического мостика с перилами из труб. Этот помост был расположен прямо над янтарно-жёлтым потоком горячей расплавленной серы, от которого, даже при +50 градусов в тени, тянуло невыносимым жаром. Зрелище было величественное и, на фоне безжизненной пустыни, очень красивое.

Расплавленная сера заливалась в заранее откопанные в грунте котлованы с ровным дном и бортами, и, уже из них, застывшая сера, прямо экскаваторами и бульдозерами, разрабатывалась открытым способом. Таких котлованов было несколько, и, пока один разрабатывался, в другой заливалась расплавленная сера, а в остальных природная сера остывала. Надо сказать, что, несмотря на невыносимую жару, мы отсмотрели весь процесс с большим интересом.

На обратном пути остановились искупаться в сероводородном озере, в которое сбрасывалась горячая вода с местной ТЭЦ. Остановились на противоположном от ТЭЦ берегу, но всё равно температура воды здесь была уже не меньше +40 градусов, и, с каждым гребком в сторону ТЭЦ повышалась. Мы доплыли до воды терпимой температуры, которая была примерно на середине озера. Нам рассказали, что при впадении горячей воды из ТЭЦ в озеро, температура воды там была больше +80 градусов, то есть запросто можно было свариться! Пробовать, правда, мы не стали, а вышли на берег, покрытые тонким слоем блестящих на солнце кристалликов солей. Прежде, чем одеться, пришлось отряхнуться от них. Уже на следующий день, в полдень, распрощавшись с Владимиром, его семейством и Б. К., мы поехали в обратный путь, в Таджикистан, правда, уже не на легковом «УАЗике», а в кабине грузовика «МАЗа», гружённого металлическими трубами.