Восторг

– Твой тон оставляет желать лучшего.

– Так засуди меня. – Найджел вперился в него взглядом, и Эд вновь сосредоточился на своих гребаных ботинках. – Сейчас не подходящее время, чтобы ждать от меня чего-то большего.

– И это трагедия, безусловно. Потому что именно в этот момент ты нужен, как никогда прежде.

– Найджел, – сказал Эд, вскинув руки, – приятель, босс, или как ты хочешь, чтобы я к тебе обращался. Дай мне перерыв, а…

– Твои слова той девочке верны. Ты не ангел… не с таким отношением к делу.

Эд ударился затылком о дверь.

– Катись к черту. Пусть все катится к чертям.

Повисла долгая тишина… и Эд уже начал задумываться, не испарился ли важный человек, вернувшись на Небеса.

Но затем Найджел сказал тихо:

– Мы зависим от тебя.

– Думал, это Джим должен быть золотым спасителем.

– Он болен. А сейчас… сейчас кульминационный момент.

Эдриан взглянул на англичанина.

– Я думал, ты не должен влиять на происходящее.

– Мне позволено давать советы.

– Так какого черта ты хочешь от меня?

Найджел просто медленно покачал головой, будто Эдриан так разочаровал его, что он потерял дар речи.

Затем архангел исчез.

А, значит, если воспринимать уход буквально, тот вообще ничего не хотел от Эдриана.

На другом конце коридора открылась дверь, предназначенная только для персонала, и парень из обслуживания номеров вышел, катя тележку из нержавеющей стали. Он двигался быстро, словно часто этим занимался.

– Это для номера шесть сорок два? – спросил Эдриан, когда парень в униформе подошел ближе.

– Ага.

– Это мне. – Он запустил руку в задний карман и вытащил бумажник. Выудив двадцатку, Эд протянул ее. – Где подписать?

– Спасибо, дружище. – Паренек достал белый листок. – Вот здесь.

Эд что-то черкнул и постучал, чтобы Матиас открыл дверь. Когда парень ответил на стук, официант начал закатывать тележку в номер, но Эд встал в проходе.

– Мы сами разберемся.

– Ладно, поставьте снаружи, когда закончите. Приятного вечера.

Да уж, именно он им и светит.

Матиас придержал дверь, пока Эд закатывал тележку, и, боже, скрип ее колес казался слишком громким. Как и звук закрывающейся двери. Как и тихие голоса, которые раздавались, пока журналистка и Матиас расставляли еду на столе и спрашивали, сможет ли Джим вынести пищу.

Эдриан отошел назад, из-за гула в голове ему казалось, будто барометрическое давление в номере превысило все нормы. Оттянув вырез майки – словно это могло помочь – он во что-то врезался.

Ах, да, снова дверь.

Идеальное время. Он долженвыбраться отсюда.

Грустная правда заключалась в том, что злиться у него получалось лучше, чем вести себя ответственно. Он был более компетентным в сражении, чем в логике. А этот подонок Найджел не дал ему возможности поругаться.

Но сильное раздражение не вернет Эдди, не изменит игру или тот факт, что всем им, даже суке Девине, не свернуть с этого пути, правила борьбы определяли ландшафт и не выпускали их из игры.

От всей этой гребаной заварухи Эдриану хотелось кричать… и он до боли скучал по Эдди. Находясь рядом с приятелем, Эд всегда был под контролем… доверял Эдди принимать решения и предоставлять всю важную чепуху вроде «отойди от края» в подходящий момент.

Вот только он был уже взрослым мужчиной… ангелом, да без разницы.

Может, пора самому браться за это дерьмо.

Вдруг он посмотрел на парочку в другом конце комнаты.

Когда Мэлс начала снимать крышки с тарелок, Матиас болтался позади, буквально пожирая девушку взглядом.

Откуда ни возьмись в голове Эда зазвенел голос Джима: «Он – душа, но она – ключ ко всему этому».

Эдди не стал бы тратить время, стаптывая ботинки и раздражаясь, не позволил бы себе диверсий в сторону официанток, разносящих коктейли, и запущенных служебных коридоров, он остался бы начеку даже если казалось, что происходящее того не стоило.

Эдриан сделал глубокий вдох, и на выдохе ему открылась дорога.

Следуя логике Эдди, он знал, что должен сделать, дабы помочь.

Да, это несколько изменит игру, но… что поделаешь. Найджел хотел, чтобы он принял участие? Заметано.

Кроме того, именно так бы поступил Эдди.

***

Матиас вернулся в кресло с подголовником с едой в руках – благословенное облегчение для его уставших ноющих ног – и стал наблюдать за тем, как Мэлс ест за столом.

Снова картошка фри. С гамбургером средней прожарки. И Кола.

Слабый свет вытянутой лампы мило падал на лицо Мэлс, сглаживая круги под глазами, задерживаясь на синяке около виска. Но он подметил все… а также напряжение в плечах. Два раза оказаться на волосок от смерти? В течение суток? Он мог бы закрыть глаза на упавшего с небес строителя… но произошедшее у сарая для лодок?

У него было нехорошее предчувствие, что кто-то пытался навредить ей. Или причинить что-то худшее.

Матиас подумал о том, что Мэлс сказала о своем отце, и был вполне уверен, что будь парень жив, он бы выследил того, кто столкнул ее в холодную воду.

Получается, теперь за это ответственен Матиас… и он готов ответить на вызов.

Словно чувствуя на себе его взгляд, она посмотрела на него и улыбнулась.

– Ты есть не будешь?