Вот брат твой!..

— А-а! — сказал Яшка. — А с этой сукой Гришкой я еще сквитаюсь. И в бригаду к тебе не пойду. Тоже мне работа — за гроши уродоваться всю зиму. Хватит, уродовался, больше не хочу. Мне деньги нужны, а не ваши копейки.

— Скажите, какой миллионер! — обиделся Фрол. — Посмотрим ишшо, как ты заработаешь эти самые деньги.

— Заработаю! Была бы башка на плечах, а деньгу всегда сшибить можно.

— Ну-ну, — сказал Фрол, понимая, что говорить больше не о чем. Все-таки он ошибся: жизнь Яшку не обкатала. Как был жиган, так жиганом и остался. А Гришке Вагину надо сказать, чтоб поостерегся. Как бы этот припадочный и впрямь чего не отчудил…

Но Яшка так и не исполнил свою угрозу. Для этого нужен был подходящий случай, а он все не подворачивался, а потом Яшка и думать забыл о своем обидчике — у него появился враг поважнее.

Фрол напрасно задавал Яшке вопрос, думает ли он устраиваться на работу, и уж тем более напрасно предлагал ему поступить в охотничью бригаду. Яшка и раньше-то только и думал о том, как бы переменить занятие и стать медвежатником; теперь же, познав в полной мере силу и власть легких денег, он и в дурном сне не мог представить себя в роли организованного охотника, которого обирают со всех сторон и которому за его работу достаются гроши — только-только, чтобы протянуть от аванса и до получки.

Нет, залезать в такую кабалу Яшка не желал. Пускай Фрол со своими дурачками борется за выполнение плана, а лично он проживет в тайге без всяких ударных вахт и соцсоревнований. И проживет получше любого Фрола.

Нам понятно зерно Яшкиных рассуждений. Уж если жизнь устроена так, что кусок хлеба надо зарабатывать горбом, то пусть этот кусок будет пожирнее. Ну и что, спросит любой, разве это плохо — не просто хлеб, но хлеб с маслом? Да нет, не плохо, но дело в том, что Яшка хотел получать масло задаром, а потому собирался наладить знакомое и прибыльное дело — отстрел лосей и медведей, тем более что народ по деревням сидел на голодном послевоенном пайке, и мясо можно было сбывать хоть тоннами.

И вообще все складывалось к Яшкиной пользе. Не надо было жить у чужих людей — целый дом в собственном распоряжении; некого стало бояться — со смертью Маркела внутренние связи охотничьего клана ослабли, а война и вовсе подкосила некогда самолюбивый и сильный род, и уже никто не соблюдал его традиций и законов.

Но, как мы помним, отсутствие жилья и чей бы то ни было нажим никогда не влияли на Яшкины желания; стоило лишь оглянуться, чтобы увидеть: все его беды шли от другого — от того, что в нужный момент у Яшки не оказывалось под рукой мало-мальски хорошего ружья.

Нынче и этой проблемы не существовало, нынче он располагал аж тремя ружьями. Одно, которое Яшка когда-то приобрел в кредит у деда Николая, он привез с собой, а два отцовских дожидались его в пустом доме, в том числе и то, что сначала было подарено отцом, а потом отнято.

В достатке было и всяких припасов к ружьям — пороха, дроби, пустых и снаряженных патронов. Эти снаряженные по давности лет могли оказаться с браком, и Яшка снарядил новые, набив ими два патронташа. Теперь можно было навестить старого дружка, о котором уже месяц не было ни слуху ни духу и без которого Яшка был как без рук.

Костя встретил Яшку с распростертыми объятиями и тут же кинулся собирать на стол. Появилась бутылка, что буквально осчастливило Яшку, совершенно ожесточившегося от двухдневной трезвой жизни. Пока Костя суетился с закуской, Яшка не утерпел и налил себе полстакана. Одним духом выпил, занюхал коркой и почувствовал, что жизнь снова обретает вкус и краски.

Как Яшка и ожидал, Костя скривился, услыхав о предложении заняться старыми делами.

Нет, он не имел ничего против хороших денег, но воспоминание о пережитом десять лет назад на озере вызывало у Кости неприятный холодок в груди. Хотя в тот раз, думал он, ему повезло: подумаешь, по зубам съездили, а подкараулят опять — просто так не отпустят. Страх перед охотниками так и не выветрился у Кости, и он за целый месяц, что прошел после возвращения их с приисков, даже не заглянул к Яшке — помнил и про озеро, и про то, как едва не попался, когда охотники устроили ему засаду у околицы.

Но Яшка успокоил приятеля. Сказал, что времена изменились и никто теперь не помешает им заниматься делами. Так что пусть Костя приходит в Ярышкино и живет у Яшки, потому как отец с матерью умерли и теперь Яшка хозяин в доме.

Такой поворот Костю несказанно обрадовал. Жизнь в родном доме была не жизнь, а мучение. Мать не давала никакого покоя, требуя, чтобы Костя устраивался на работу и приносил в дом деньги, но он не хотел и слышать об этом и потому ухватился за Яшкино предложение двумя руками. Быстро собрав свой нищий скарб, он в тот же день ушел вместе с Яшкой в Ярышкино.