Вот брат твой!..

Сейчас Международная Красная книга насчитывает около шестисот видов животных и птиц, находящихся на грани исчезновения. Начиная с 1600 года исчезло сто пятьдесят видов млекопитающих и сто двадцать форм птиц. Разумеется, не всех их истребили только охотники, виновато наступление человека вообще, но разве не охотник, вооруженный автоматическим ружьем, виноват в гибели шестидесяти миллионов американских бизонов? А почти поголовно выбитые моржи и белые медведи? А киты, которые даже и в море не находят спасения? А обвиненный во всех смертных грехах волк, которого испокон травят и убивают всеми известными методами? При этом оправдываются тем, что волк, дескать, главный враг животноводства. Но обвинители в таких случаях почему-то стыдливо смотрят в пол. Впрочем, ясно почему. Любому понятно, что настоящему животноводству никакой волк не страшен, а когда это самое животноводство хромает на обе ноги, когда возле него кормятся любители погреть руки за чужой счет — тогда и валят все на волка. И составляют всевозможные графики и нормы, по которым волк якобы питается в дикой природе. Нормы эти едва ли соответствуют действительности, поскольку никому не известно, как много волк съедает диких животных — в день, в неделю, в месяц. Однако установлено, а вернее, взято с потолка, что средний волк должен за сутки съедать четыре килограмма мяса. Значит, за год один волк съест полторы тонны, а такое количество мяса могут дать семьдесят пять баранов весом по двадцать килограммов.

Несообразность таких расчетов видна невооруженным глазом, однако от этих цифр начинают плясать и дальше. А дальше получается и вовсе сомнительное, чтобы не сказать резче: механически перенося свои приблизительные выкладки на живую жизнь, специалисты по волкам приходят к выводу, который лежит совершенно в другой плоскости их собственных рассуждений. Вместо того чтобы, следуя логике начатых расчетов, сказать, что коль один волк съедает полторы тонны мяса в год, то сотня волков съест столько-то, они, не моргнув глазом, заявляют: таким образом, отстрел каждой сотни волков — это сбережение животных, по массе равных семи с половиной тысячам баранов! Вот уж поистине в огороде бузина, а в Киеве дядька…

Парадоксально, но факт: в нашей стране, располагающей богатейшим животным миром и крупными силами ученых-натуралистов, невозможно встретить популярную книгу о животных наподобие тех, что пишут Фарли Моуэт, Конрад Лоренц, Бернгард Гржимек, Джейн и Гуго ван Лавик-Гудолл, за которыми тысячи людей у нас буквально гоняются и, не в силах найти их на прилавках магазинов, покупают на черном рынке по спекулятивной цене.

Чем объяснить такое положение? Ничего на ум не приходит, кроме одного: всевозможные запреты, налагаемые у нас долгое время на всё и вся, отбили у натуралистов охоту писать книги такого рода. В них невозможно было высказать свои заветные мысли, идущие вразрез с официальной наукой, гораздо спокойнее было писать сухие научные монографии, которые никто не читал, кроме узкого круга специалистов. И вот результат — кризис жанра. И не только это. Кризис идей, предположений, взглядов. Охотовед ли, биолог — каждый говорит о прописных истинах, которые давно всем набили оскомину. Но это еще хорошо — о прописных истинах. А когда все подлажено под действующую в стране экономическую доктрину? Когда ученый оперирует цифрами лишь в расчете, что они, эти цифры, соответствуют генеральной линии? И перечисляются сотни тысяч добытых за сезон шкур, десятки тысяч тонн мяса и жира, сотни тонн всевозможных клыков, рогов и копыт. И сопоставляются задания плана и его реальное выполнение, исчисляется прибыль, экономия, стоимость амортизации и т. д. При этом как бы забывается, что за всеми этими цифрами кроется только одно — убитые животные и птицы, что в наших лесах стало на несколько тысяч меньше лосей и кабанов, лисиц и зайцев, тетеревов и глухарей.

Оправдано ли это? Уверен, что экономисты скажут: оправдано. А если положа руку на сердце? Мясо лесных животных не может вывести страну из продовольственного тупика, слишком много его надо, этого мяса, и отстрелянные кабаны и лоси — лишь прибавка к общесоюзному столу, прибавка, скажем прямо, мизерная.

Шкуры и пушнина? Слов нет, это статья доходов солидная, причем доходы эти исчисляются в валюте, но разве нельзя получать валюту иным путем? Например, производя такие машины и приборы, которые на мировом рынке покупались бы нарасхват. Но мы продолжаем идти по линии наименьшего сопротивления, безжалостно опустошая наши леса. А они не бездонны. Ныне это стало ясно всем. К тому же здесь ощутим не только материальный урон, но и нравственный. Он — даже в большей степени. Его не выразишь ни в цифрах, ни в графиках, и рано или поздно новые поколения спросят: почему, по какому праву так долго и безоглядно велась стратегия на уничтожение животного мира? Что мы ответим?