Вот это попадос!

— А вы сдавайтесь уже, сколько можно бегать? — продолжал речь темный. — Ты, орка, и так доставила нам кучу проблем, а ты, брат, предстанешь перед судом старейшин в Сармандагаре как мерзкий предатель, связавшийся с врагом. Это надо же, попутаться с зеленой тварью! Я всегда знал, что ничего дельного из тебя не выйдет, но пасть настолько низко… Нет, лучше я сам убью тебя здесь и сейчас, чтобы не позорить наш славный род!

И в этот момент, когда эльфы ринулись к нам, а я приготовилась дорого продать свою жизнь, случилось настоящее чудо.

Струя огня буквально смела нападавших, вспыхнувших как факелы. Эльфы с криками упали на землю, пытаясь сбить пламя. Но если бы только эльфы…

Таверна загорелась, как облитая маслом, огонь стремительно перекидывался на постройки вокруг — скоро здесь всё начнет полыхать. Мы с Луаронасом смотрели то на охваченные пламенем строения, из которых, в чем были, выбегали люди, то на Ульта, который, видимо, сам от себя такого не ожидал и стоял с отвисшей зубастой челюстью, глядя на сотворенное им же безобразие. Вот что значит — дракон психанул!

— А теперь точно бежим! — дернула всех я. — Ульт, тарань забор!

Дракон, похоже, поверивший в свою крутость и мощь, с диким ревом, перебудившим всю округу (если она еще не проснулась), понесся на забор. Забор, конечно, не выдержал и опрокинулся — мы перебежали по бревнам.

— На выход из города! — скомандовала я, желая быть как можно дальше отсюда, когда начнутся разборки.

Оставалось надеяться, что почта и сообщения здесь развиты плохо, иначе города и крупные поселки нам придется обходить стороной. В том, что мы теперь преступники номер один в королевстве, даже сомневаться не приходилось, а послужной список у нас: навели шороху на границе в магическом контроле, источник магии уничтожили, дракона полдороги зайцем проводили, теперь вот таверну случайно спалили… Н-да, как бы нам побыстрее до Авардона добраться, а то идем, оставляя за собой хаос и разрушения. Нехорошо это как–то, непорядочно.

Очень быстро эльф начал клевать носом: бессонная ночь сказывалась. Так что, предложив ему поехать на драконе и поспать, я тем самым отсрочила наш разговор, во время которого предстояло многое решить, в том числе — как жить Луаронасу дальше. Домой ему теперь путь заказан: эти темноэльфийские гады, скорее всего, выживут, пусть и очень хотелось обратного. Вот такой я стала кровожадной. Просто дело касалось не только меня, и даже не столько меня, сколько моих друзей. Может, зря я тогда попросила одного спасенного эльфа проводить меня до столицы людей? Дошла бы уж как–нибудь сама, духи предков вывели бы, таинственный незнакомец помог бы. А теперь расхлебывай, что сама же натворила.

Впрочем, один плюс имелся: Ульт научился дышать огнем и поверил в себя. Конечно, это вполне может оказаться случайностью и разовой акцией, но получилось один раз — надеюсь, получится и второй. Не зря же говорят, что все проблемы в голове, так что наш дракончик постепенно становится настоящим боевым драконом. Во всяком случае, никто из тех, кто видел, как он пускал пламя и сносил забор, в нем бы не усомнился. И я в него верю. А Луаронас всегда верил. Значит, пришла пора и Ульту поверить в себя.

К обеду, когда желудок начало крутить от голода, мы вышли к поляне с ручьем, где и решили остановиться. Эльфа сгрузили на лежанку из подручных материалов: темный спал как младенец, вот что значит — с чистой совестью! А сдал бы меня своим — сто процентов мучился бы бессонницей. Правда, и при таком раскладе ему есть чем мучиться — чувством вины перед собратьями, к примеру…

Рюкзак, который Луаронас заботливо собрал для меня, оказался укомплектован всем необходимым, так что обед у нас имелся. И даже ужин, если с драконом не делиться. Впрочем, изрядно отъевшемуся Ульту не повредит пара разгрузочных дней. А то огнем дышать научился, а летать пока не начал — интересно, если у дракона лишний вес, это как–то повлияет на его летные качества?

Темный проснулся как раз к каше, на которую претендовал Ульт, по размеру нашего нового походного котелка литра на полтора–два смекнувший, что ему ничего не светит. Вообще, абсолютно всё в рюкзаке лежало новенькое, только купленное. Все крупы запечатаны в холщовые мешки, в которых продаются. И что всё это означает, мне сейчас кое–кто расскажет.

— Ну что, Луаронас, рассказывай, как ты докатился до такой жизни, — предложила я, накладывая ему в миску каши с копченым мясом.

Тарелка у нас была одна на двоих — собственно, я бы прямо из котелка поела, да вот незадача: ложка тоже в единственном числе. Понятно, что эльф паковал вещи на одну персону, но уж запасная ложка точно бы не помешала и рюкзак не утянула!

Эльф ковырялся в тарелке нашей единственной ложкой и ни к еде, ни к рассказу приступать не спешил. А я, несмотря на то, что была очень голодной, честно боролась с желанием отобрать у темного ложку и начать уже обедать. Или завтракать — смотря с какой стороны смотреть. Но ложка для Луаронаса стала чем–то вроде соломинки, в которую он отчаянно вцепился и из рук не выпускал.