Мы начали лечить эту женщину. В конечном счете ее состояние стабилизировалось благодаря медикаментозной терапии. Она перестала употреблять наркотики и приходила на все консультации. Она получала всю необходимую дородовую помощь, перестала ощущать себя потерянной при взаимодействии с системой здравоохранения, обрела уверенность в себе. Мы нашли место, где она могла жить во время беременности, и место, где она могла жить после рождения ребенка. У нее родился мальчик, и все шло на удивление хорошо. Вместе с малышом она поселилась в приюте для молодых мам и регулярно приходила ко мне на прием.
Однажды на прошлой неделе у меня выдался очень трудный день. Все шло не так, как хотелось бы. Но потом ко мне заглянула эта женщина. С ней были ее дети – все трое – и она сказала: «Я не употребляю вот уже год». Мало того, в тот день впервые за пять лет она увидела своих старших детей. Она планировала найти новую квартиру и начать самостоятельную жизнь с малышом, одновременно восстанавливая отношения с другими детьми. Она была счастлива. А я сидела и думала о том, сколькими способами система могла подвести ее, отвергнув или сказав: «Сама в это впуталась, сама и разбирайся».
Но мы смогли обеспечить ей лечение, в котором она нуждалась, и не только медикаментозное. Мы связали ее с социальным работником и амбулаторными медсестрами. Теперь у нее впереди целая новая жизнь, в вероятность которой, я думаю, она не поверила бы, когда впервые попала в больницу. В подобных случаях я вижу, что действительно могу что-то изменить. Во время предыдущих беременностей никто не уделял ей столько внимания. Мой врачебный подход позволил ей обрести счастливый финал.
Помимо прочего, мы меняем отношение коллег к таким женщинам. Многие врачи до сих пор считают, что наркомана не изменишь. Иногда я вижу, как собеседник закатывает глаза, когда я говорю о том, чем занимаюсь, или слышу комментарии наподобие «Какой в этом смысл?». Но многие видят, что наша работа в клинике действительно влияет на жизнь пациенток. Многие видят, в каком состоянии такие женщины к нам обращаются и как им постепенно становится лучше, а жизнь налаживается.
Когда я рассказываю друзьям о том, чем занимаюсь, они говорят: «Это, должно быть, так грустно». Но на самом деле это самая радостная часть моей работы.
26
Угроза здоровью. Фред Сайбил
Это история о человеке, у которого я диагностировал болезнь Крона, когда ему было глубоко за семьдесят. Болезнь Крона может начаться в любом возрасте – с младенчества и до глубокой старости. Это хроническое заболевание пищеварительного тракта, которое вызывает боли в животе, сильную диарею, утомляемость, потерю веса и нарушение питания. От нее нельзя излечить, но мы работаем над тем, чтобы ее контролировать.
Давайте назовем этого пациента Полом. На протяжении нескольких лет болезнь протекала в легкой форме, так что я видел его только раз в год. Затем, когда ему исполнилось восемьдесят восемь, началось обострение. Он тогда жил в коттедже недалеко от Питерборо, к востоку от Торонто, и его положили в местную больницу. Оттуда мне сообщили, что пациент у них, и рассказали о назначенном лечении. Все звучало нормально.
Через несколько дней больничные врачи решили, что пациент достаточно здоров для выписки, и он вернулся домой. Но еще через несколько дней он позвонил детям со словами: «Мне очень плохо. Меня тошнит. Думаю, мне лучше вернуться в Торонто». Дети приехали за ним и отвезли больницу: сам он не добрался бы.