Вот почему я врач. Медики рассказывают о самых незабываемых моментах своей работы

Если бы я не заставил миссис А. лечь в больницу той ночью, кто знает, что бы с ней случилось? Так или иначе, она развернула свою жизнь на сто восемьдесят градусов. И я всегда спрашиваю себя: если смогла она, то сколько еще психически больных людей могут это сделать?

29 Там, где все тебя знают. Хизер Моррисон

В самой маленькой провинции Канады – на острове Принца Эдварда – живет около ста пятидесяти тысяч человек. А значит, по меньшей мере в тридцати одном канадском городе население больше, чем во всем этом регионе.

Хизер Моррисон – главный санитарный врач острова. Хотя это работа на полную ставку, иногда по ночам и в выходные Хизер подрабатывает врачом скорой помощи в шарлоттаунской больнице королевы Елизаветы.

Училась я в Торонто. Клиническая подготовка была отличной, но за многие годы, проведенные там, я ни разу не видела и не лечила пациента, которого знала бы лично. После того как я вернулась на остров Принца Эдварда, один из врачей, привыкших к здешней жизни, спросил меня: «Что вы чувствовали, когда лечили знакомых пациентов в Торонто?» Когда я сказала, что не лечила никого из своих знакомых, он не мог понять, как так вышло.

Практика на острове Принца Эдварда уникальна в этом отношении. Я знаю, что как врач буду каждый день осматривать людей, с которыми знакома. Это может быть мой сосед, или друг, или приятель друга, или друг моих родителей, или бывший одноклассник, или бабушкин знакомый… И эта реальность порождает иное мышление.

До меня это дошло вскоре после возвращения из Торонто. Однажды у человека, который работал учителем, когда я ходила в школу, случился сердечный приступ. Его привезли в отделение неотложной помощи, но спасти его не удалось. Ему было всего около пятидесяти. Его жена и дети, услышав об инфаркте, бросились в больницу, но к тому времени, когда они прибыли, пациент уже умер. Когда я вошла в комнату, чтобы встретиться с ними, их первый вопрос был: «Как он? С ним все будет в порядке?»

Я знала, что правда окажется сокрушительной. Их муж и отец умер, а они даже не попрощались с ним. Мне пришлось тяжело. Я запомнила этот момент, потому что впервые за все время работы врачом должна была сообщить такую новость. Впервые делала это сама. И в первый же раз это касалось человека, которого я знала. Даже когда думаю об этом сейчас, слезы наворачиваются на глаза.

Конечно, с тех пор я много раз сталкивалась с непростыми ситуациями. Например, мне приходилось сообщать человеку моего возраста, что у него опухоль. Приносить плохие вести – не та тема, о которой врачи любят говорить. Наверное, я научилась сообщать людям новости, которые причиняют боль. Я читала о разных подходах и техниках, но совсем другое – делать это относительно часто, причем в сообществе, где у тебя есть близкие знакомства.

Я могу в течение многих лет регулярно видеть человека в продуктовом магазине или на детских хоккейных матчах, и неизменно есть нечто такое, что нас сближает. И от этого никуда не денешься. Но, поскольку я знаю, что от меня будут ждать новостей, в том числе ужасных, я начала думать о них по-другому. В печальные моменты я не внешний агент. Я нахожусь внутри. Я разделяю трудные времена с семьей и пациентом.

Я работаю в сообществе, где у меня много связей. И я осознала, насколько мне повезло, ведь у меня есть возможность разделить мгновения печали, а иногда и надежды – возможность ощутить свою связь с людьми. Именно в такие моменты я осознаю, что я делаю что-то важное. Я бы не смогла сформулировать это до того, как стала врачом.

Я чувствую настоящую боль, когда вижу чужие страдания или приношу плохие новости, и эта боль влияет на меня. Я сочувствую пациентам, они мне небезразличны.

Если же взглянуть на ситуацию с другой стороны, то я надеюсь, что, услышав нежелательные новости от знакомого, человек сможет немного утешиться и успокоиться.

В самом начале карьеры я, возможно, думала о медицине как о волнующей и романтичной профессии. Но теперь я понимаю: награда за работу врачом, особенно в небольшом сообществе, – близкая связь с другими людьми. Любовь между пациентами и их семьями, которую я вижу, научила меня смирению. Иногда в больнице, проходя мимо палаты, я заглядываю внутрь. Я вижу пожилого пациента, лежащего в постели, а рядом с ним – часами или даже днями напролет – его супругу. Иногда она дает больному попить или протирает его лицо. Вот настоящая любовь и забота, и я вижу это регулярно.