Вот почему я врач. Медики рассказывают о самых незабываемых моментах своей работы

Мужчину – я буду звать его Джеймсом – госпитализировали с меланомой. Большинство людей, когда слышат это слово, думают о раке кожи, который начинается в базальных клетках. Это самый распространенный вид, и он лишь изредка наносит серьезный ущерб. Однако у Джеймса диагностировали гораздо более агрессивный тип меланомы. А дело было в середине 1980-х, когда лечение распространяющейся меланомы никуда не годилось.

Не помню, видел ли я его до госпитализации. Но именно я занимался пациентами с меланомой, а следовательно, я лечил Джеймса, и я знал, что он умрет очень скоро.

Он был молод – около тридцати пяти. Его брак распался. Жена, по-видимому, наркоманка, исчезла из его жизни, но все же оставалась матерью двоих его детей. По-моему, это были близнецы лет шести-восьми. Один из них в какой-то момент подхватил корь и в результате оглох.

Джеймс как раз составлял завещание и решал, кто будет заботиться о детях после его смерти. Он считал, что жена не способна на это, поэтому хотел назначить опекуном доверенного члена семьи. Но он не успел довести дело до конца из-за инсульта. Меланома распространилась на мозг, и Джеймс впал в кому – перестал реагировать на окружающее.

Когда такое происходит, мы обычно обсуждаем с семьей необходимость реанимации. Но если пациент смертельно болен, я говорю его родным, что вопрос в том, сколько раз они хотят заглянуть в бездну. Некоторым людям – пациентам и членам семьи – реанимация дает шанс попрощаться. Шанс, которого у них в противном случае не было бы. Предполагается, что, по мнению медиков, реанимация, скорее всего, восстановит уровень сознания, при котором возможно эффективное взаимодействие, но это явно субъективное решение. Тем, кто уже попрощался, реанимация может показаться неуместной.

В данном случае мы знали, что Джеймс отчаянно пытался закончить завещание. В то время у меня самого подрастало двое маленьких сыновей, и я остро осознавал, что не хотел бы, чтобы они попали в беду из-за того, что я не успел обеспечить их защиту. Если Джеймс не составит завещание, за детей по умолчанию будет отвечать его бывшая жена, потому что этого требует закон. Кто-нибудь мог бы начать судебный процесс, чтобы пересмотреть решение, но суд мог затянуться и, возможно, не увенчался бы успехом. А пока никто не знал, через что придется пройти детям.

Итак, мы приступили к реанимации: ввели лекарство, чтобы временно уменьшить отек мозга. Помогло – Джеймс пришел в себя. Мы с социальным работником сразу же занялись организационными вопросами, чтобы пациент смог закончить завещание. Действовать надо было быстро.

Джеймс не мог говорить из-за меланомы, но научился языку жестов, поскольку один из его детей был глухим. Социальный работник – нужно отдать ей должное – отправилась в центр Боба Рамболла для глухих, который, к счастью, расположен совсем рядом с больницей. Подошел сам Боб Рамболл и заговорил с Джеймсом на языке жестов.

Кроме того, юридически кто-то должен был подтвердить, что Джеймс был вменяем, когда составлял завещание. Я позвонил психиатру, который обычно работал с программой лечения рака, и сказал: «У меня проблема. Ты нужен мне сегодня в обед». Пришел психиатр, задал Джеймсу несколько вопросов через переводчика и убедился в его душевной устойчивости.

Потом пришел адвокат и принес с собой отпечатанное на машинке неоконченное завещание на пяти страницах. Он оценил ситуацию, разорвал все, что у него было, затем, насколько я помню, записал двенадцать или четырнадцать пунктов и получил подпись Джеймса. Все это мы проделали за три или четыре часа, что было неслыханно. Джеймс умер через неделю.

Эта история не столько о медицине – во всяком случае, не о том, что мы обычно считаем медициной. Эта история о здравом смысле и о правильных поступках. А правильно для Джеймса и его семьи было сделать то, чего он хотел бы.

Всякий раз, когда человеку говорят: «У нас нет средства, которое вам поможет», когда говорят: «Тут вопрос не “если”, а “когда”», – это всегда происходит слишком рано. Но многие пациенты используют эту информацию как возможность подумать о тех, кого оставят здесь. И это действительно заслуживает уважения. Джеймс тому пример: он оказался одним из тех, кто совершает героические поступки в ужасной ситуации. Одним из тех, кто думает не только о себе. Моя работа иногда позволяет встречаться с такими людьми и помогать им в их последнем, героическом поступке.

32 Девочка в желтом платье. Эндрю Фьюри

После многолетней специализированной подготовки врачи обладают важными и ценными навыками. Многие считают своим долгом использовать их для помощи людям из отдаленных уголков, где медицина либо находится в зачаточном состоянии, либо вообще отсутствует.