Вот так мы теперь живем

Она одиноко стояла в уголке, рядом с матерью – та, созерцая ужасающую безмятежность императорского лика, беседовала с мистером Букером. Мари робко подошла и поздоровалась. Гетта отвечала не очень сердечно; Мари пугала ее и как дочь Мельмотта, и как девица, которую брат должен был увезти и не увез. Однако та ничуть не обиделась.

– Надеюсь, вы не сердитесь, что я с вами заговорила.

Гетта улыбнулась уже ласковее. Она не могла сердиться на то, что Мари заговорила с ней, гостьей на приеме у своей матери.

– Полагаю, вы знаете про вашего брата, – зашептала Мари, глядя в пол.

– Я слышала об этом, – ответила Гетта. – Сам он мне не рассказывал.

– О, как бы я хотела узнать правду! Я ничего не знаю. Конечно, мисс Карбери, я его люблю. Я так его люблю! Надеюсь, вы не думаете, что я бы на такое решилась, если бы не любила его больше всех на свете. Вы не согласны, что, если девушка кого-нибудь любит – любит по-настоящему, – это должно быть для нее на первом месте?

Гетта была не готова ответить на такой вопрос. Она бы ни при каких обстоятельствах не убежала с молодым человеком.

– Не уверена. Трудно сказать.

– А я уверена. Зачем все остальное, если нет счастья в любви? Мне безразлично, что обо мне скажут и что со мной сделают, лишь бы он был мне верен. Почему… он… ничего мне не сообщил?

На этот вопрос тоже трудно было ответить. С того ужасного утра, когда сэр Феликс ввалился домой пьяный – теперь уже четыре дня назад, – сегодня он впервые вышел из дому. Это случилось за несколько минут до отъезда леди Карбери на прием, но до того он почти не вставал с постели: спускался к обеду полуодетый, а все остальное время проводил в спальне, где курил, пил бренди с содовой и жаловался на головную боль. Считалось, что сэр Феликс болен, но на самом деле ему было страшно где-нибудь показаться. Он знал, что затеял ссору в клубе, что шатался пьяным по улицам и что все слышали о его несостоявшемся побеге в Ливерпуль. Сегодня, не в силах больше изводиться тоской, он выполз из дому с целью найти утешение у Руби Рагглз.

– Скажите мне! Где он? – взмолилась Мари.

– Последнее время ему нездоровилось.

– Он болен? Ах, мисс Карбери, скажите мне, пожалуйста. Вы ведь можете понять, что значит любить его, как люблю я?

– Он болел. Теперь ему вроде бы лучше.

– Почему он не пришел ко мне, не написал, ничего мне не сообщил? Это ведь жестоко, правда? Скажите – вы ведь должны знать, – правда ли он меня любит?

Гетта совсем растерялась. Ее тронуло искреннее чувство Мари, и сердце отзывалось на любовь к брату, но такая откровенность малознакомой девушки приводила ее в смущение.

– Феликс ничего не рассказывает мне о себе, – ответила она.

– Если он меня не любит, то всему конец, – проговорила Мари. – Если б я только знала! Если он меня любит, я ради него готова на все. Никакие папенькины слова меня не остановят. Вы – первая, кому я говорю о своих чувствах. Странно, правда? У меня нет никого, с кем можно поговорить. Вот мои чувства, и я их не стыжусь. Нет ничего постыдного в любви. А вот выйти замуж без любви очень дурно. Так я считаю.

– Да, – ответила Гетта, думая о Роджере Карбери.

– Но если Феликс меня не любит! – продолжала Мари.

Она понизила голос до шепота, но так, что собеседница по-прежнему слышала каждое слово. Гетта была уверена, что брат ничуть не любит Мари Мельмотт и лучше бы той узнать правду, однако у нее не было силы произнести такие слова.

– Просто скажите, что думаете, – попросила Мари.

Гетта молчала.

– А… ясно. Так мне надо от него отказаться, да?

– Что я могу сказать, мисс Мельмотт? Феликс ничего мне не говорит. Он мой брат, и, разумеется, я люблю вас за то, что вы его любите.

Гетта почти что покривила душой, однако она чувствовала, что должна сказать что-нибудь доброе.

– Правда? Как я надеюсь, что это так! Мне бы очень хотелось, чтобы вы меня любили. Думаю, меня никто не любит. Вон тот молодой человек хочет на мне жениться. Вы его знаете? Его зовут лорд Ниддердейл. Он очень милый, но любит меня не больше, чем вас. Мужчины, они такие. Я не такая. Я бы вышла за Феликса и трудилась для него до седьмого пота, будь он беден. Так, значит, все кончено? Вы передадите ему от меня несколько слов?

Гетта согласилась, хоть и не была уверена, что правильно брать на себя такое поручение.

– Просто скажите ему, что я хочу знать. Вот и все. Я хочу знать. Вы поймете. Я хочу знать настоящую правду. Думаю, я ее уже знаю. Тогда мне все равно, что со мной будет. Наверное, я выйду вон за того молодого человека, хоть это и очень дурно. Я буду вести себя так, словно у меня нет ни души, ни сердца. Однако после того, что произошло, он должен мне хоть что-то написать. Вы согласны?

– О да.

– Тогда передайте это ему. – И Мари, кивнув, тихонько отошла в сторону.