Вот ты и попалась, птичка

— Понимаю, повелитель, — Мири без утайки посмотрела в его сплошь черные демонские глаза. — Эти земли значат для меня очень многое. Я заботилась о них, пока мой отец… — она укоризненно на него посмотрела, не намеренная больше ни покрывать его, ни утаивать правду, — …заливал горе после смерти мамы. Но моя жизнь мне дороже, простите меня за это.

— Ты обещала выйти за меня замуж! — крикнул Далмат, едва не брызжа слюной. — При свидетелях! — он зло покосился на Лаэрта и Прию. — У нас был уговор, и я свою часть выполнил.

— Я там была! — подтвердила она.

— Я видел! — закивал Лаэрт.

Далмат шагнул к Мири, но тут же перед ней выросла стена в виде Езуса.

— Далмат, ты испытываешь мое терпение, — повелитель говорил тихо, но каким-то немыслимым образом его голос разнесся по всему тронному залу, прокатился шипением между стенами.

Мири слышала, что в своей боевой ипостаси Анзу напоминает змея, и теперь с легкостью могла в это поверить.

— Женщина имеет право передумать. Браки по приказу заключаются, если это нужно для блага Второго круга, — столь же тихо проговорил Анзу, уже без шипения в голосе. — Сейчас, когда Мириам изъявила готовность отказаться от своего наследства в силу неспособности управляться с ним и приносить процветание Патрии, мне нужно обдумать ее предложение. Завтра мы снова соберемся здесь, и я озвучу свое решение.

Мири не знала, радоваться ей или бояться. С одной стороны, у нее появился шанс на спасение, но с другой… зачем повелителю размышлять? О чем?

Мог ли он приказать ей все-таки выйти замуж за Далмата? Мог ли решить, что земли должны принадлежать законной владелице, однако же если та не справляется, пусть ищет помощи в браке?

Конечно, Мири могла снова сбежать, но тогда на нее откроет охоту уже не бывший преторианец, не землевладелец, а сам Анзу. Остальные повелители, конечно, окажут ему всяческое содействие. Больше не останется в Инферно ни одного места, где можно спрятаться. А когда ее найдут… могут уже не просто выдать замуж, а казнить.

От этих перспектив Мири задрожала, словно ее обдало холодом. Теперь жизнь в бегах, которую она вела последние два года, показалась ей легкой и прекрасной.

— Повелитель, я ведь служил вам верой и правдой… — начал Далмат.

— Хватит! — вздохнув, Анзу поднялся со своего трона, чтобы уйти.

Раз он уходил, остальным тоже не было нужды оставаться здесь, поэтому Мири, не в силах находиться рядом с этими лжецами, развернулась и бросилась прочь. Она больше никого не хотела видеть.

Глава 18

Езус знал, что Анзу обычно справедлив в своих решениях, вот только на этот раз многое ему мешало. Например, показания свидетелей. Какова вероятность, что повелитель поверит одной своей подданной вместо троих?

Да и сам Езус… поначалу, когда Прия и Лаэрт только начали выступать, он на мгновение усомнился в Мири. Но после того как она выразила готовность отказаться от всего, что имеет, лишь бы обрести свободу даже в нищете…

А вот том, что Далмат — та еще сволочь, Езус был уверен абсолютно. Скорее всего, этот прохвост намеренно обвинил в нападении капитана гвардии, зная, что тому придется привезти к повелителю Мири в качестве свидетельницы. Далмату даже делать ничего не пришлось! Езус все сделал за него.

Но это было ожидаемо, верно? Он не особо-то удивился.

Куда больше Езуса поразил Лаэрт. Было видно, что когда-то этот темноволосый мужчина считался великим воином, широкоплечим и мощным. Но те времена остались в прошлом. Мог ли бывший преторианец ради наживы позабыть о чести и оклеветать родную дочь? Какой бы ни была эта самая дочь, задача отца — защищать ее перед лицом всех остальных.

Задумавшись об этом, Езус приблизился к Лаэрту.

Склонив голову набок, он придирчиво его осмотрел. Бывший преторианец тут же вызывающе расправил плечи и скривил губы в ухмылке, которая в былые времена наверняка казалась бы презрительной, но теперь, на обрюзгшем пьянице, выглядела жалко.

— И это бывший преторианец, — тоже ухмыльнулся Езус, обнажив заточенные зубы, при виде которых Лаэрт неприязненно поморщился. — Преторианцы — защитники, доверенные лица. А ты? Позор гвардии.

— Уж кто бы говорил! — фыркнул подошедший Далмат. — Ты себя в зеркале видел?

— Я не с тобой разговариваю, — совершенно спокойно ответил Езус. — И я бы посоветовал тебе впредь осторожнее подбирать слова. Любое из них я могу счесть оскорблением и отреагировать соответственно.

Далмат замолк. Разумеется, он понимал, что не стоит провоцировать сильного противника, схватка с которым может закончиться смертью.

— Что до тебя… — снова обратился Езус к Лаэрту. — Вместо того чтобы искать в дочери утешение после потери любимой жены, ты нашел его в бутылке. Выход слабаков. Мне кажется, Мири и не твоя дочь вовсе, несмотря на внешнее сходство. У нее никого, кроме тебя, не осталось, а ты…

— Но она же… — вытаращил тот глаза.

Езус скривился. Было видно, что Лаэрт хотел изобразить возмущение, праведный гнев, но на деле выглядел сейчас растерянным выпивохой.