Вован-дурак 2.0: Санитары Подземелий Хогвартса (СИ)

Большой Зал был наряден, как он бывает всего дважды в год, на встрече и проводах учебного года. Однако мебель переставили, столы оказались длиннее, и не четыре их теперь уже было, а восемь, и места каким-то магическим образом хватило на всех.

Все четыре факультета расселись по своим столам. Зашедшие следом иностранные делегации тоже принялись занимать места. В компанию к гриффиндорцам пристроились американцы, африканские делегации, набранные с бору по сосенке из выпустившихся ранее истинных англичан и самих же гриффиндорцев последних курсов. Равенкловцы делили стол главным образом с азиатами всех мастей, слизеринцы – с англичанами, канадцами, австралийцами, столу же Хаффлпаффа компанию составили, завидев нашу скатерть с самоваром, славянские, европейские и латиноамериканские делегации. Сюда же прицепом шла и делегация Конфедерации, обрадовавшаяся полному отсутствию за нашим столом истинно английских чёрных рож.

Преподавательский стол тоже изменил свой вид, теперь вместо кресел только для преподавателей там должны были сидеть главы делегаций, а учителей по приказу МакКошки спровадили делить стол со студентами. Впрочем, кому и как, нам-то это только по душе, ибо в непосредственной близости от меня тут же возникли все три мои невесты, в том числе и просочившаяся в замок под моим невидимым плащом Дора. И если Аврора и Света сидели на противоположной стороне стола, чтобы не выдать факт наших с ними устоявшихся отношений, то Дора, ничуть не смущаясь, пристроилась по правую руку от меня, как она всегда делала весь мой первый курс.

Внимание мужских половин большей части делегаций скрещивалось на нашем столе. И, как мы поняли впоследствии, на одной конкретной гостье из братской Сербии, девушке с платиново-белыми волосами и пронзительно-синими глазищами. Она сидела от нас достаточно близко, чтобы можно было её рассмотреть, но, в отличие от иных прочих хаффлпаффцев, я достаточно быстро отвернулся. Нечего вейл из братских стран взглядом раздевать – в этот раз, в отличие от, у меня с личной жизнью всё в порядке, и мои три невесты красотой ей ни в чём не уступят. То, что это вейла, притом свободная, было понятно сразу, ибо, как говорилось в справочнике по магическим существам и расам, так привлекать мужское внимание способны только они, причём сильнее всего такое их Очарование у тех из вейл, которые ещё не успели найти спутника жизни. Однако многие из тех, кто составлял нам компанию за столом, то бишь русские, немецкие, сербские и другие гости из числа «красных», проявляли моральную устойчивость – то ли у них вопрос с личной жизнью уже решён окончательно, по книжкам так и говорилось, то ли защитные талисманы какие выдали им при отправке, то ли они просто тренируются в таком ключе. А вот американцы, азиаты, англичане и особенно гуталины уставились на сербскую вейлочку, словно бараны на новые ворота, и некоторые стали при этом натурально исходить слюной, создав тем самым преотвратнейшее зрелище. Собственно говоря, именно эта конкретная особа была за столом не единственной вейлой – присутствовали ещё две таких же белокурых девицы в русской форме, одна в болгарской и одна в венгерской – но от остальных не исходило такого Очарования. Видимо, они прибыли сюда уже просватанными либо и вовсе замужними.

Так я и отвернулся, и переключился на беседу с Дорой, упустив из виду направленный на меня пристальный взгляд синих глаз. И это заимело далеко идущие последствия, только узнали мы об этом гораздо позже.

- Слышь, паря, твой самовар? – спросил меня кто-то из русской делегации.

- Мой, – отвечаю. – Купил когда-то по случаю.

- Богатый стол, слушай! Как у нас! А мы думали, что наглы ничем путным кормить не будут.

- Так то наглы, их еду за остальными столами смотрите. А я наш, русский.

- Откуда ж ты взялся-то, кормилец? Ить не было ж тебя! – пароль принят.

- Князь Милославский, слыхал про такого? – отвечаю вторую часть кодовой фразы. – Приятель Антон Семёныча Шпака.

- А-а, понял, понял, не дурак. Скажу кому надо. Иван Беспалов, – тянет он руку. – Я из Архангельска.

- Владимир Чернов, питерские будем, – пожимаю ему руку. Всё же из всех городов здешней России я лучше всего знаю именно о Питере, наслышан от выросшей там Светы, сию легенду и договорились с ней выдавать на-гора по потребности. А она соответственно это же и отослала начальству.

- Олексей УдОльцОв, вОлОгОдские мы, – называется второй.

- Матвей Космачёв, Верхнеудинск, – говорит третий.

- Сергей Гришин, Алушта.

- Пётр Берестов, Луганск.

- Мгер Саркисян, Гюмри.

- Файзулло Шарипов, Самарканд.

- Игорь Долгих, Рязань.

- Елена Чумак, Воронеж.

- Мирон Буткевич, Гомель.

- Хаим Кацнельсон, Бобруйск.

- Родион Исаченко, Челябинск.

- Ирина Наумова, Тамбов.

- Святослав Иванченко, Киев…

Здороваюсь со всеми нашими, кто смог дотянуться, в толпе и суматохе меня не видно, ибо сам я в своём полувоенном наряде выгляжу точно так же, как и все остальные русские. Но ритуал знакомства был прерван вставшим со своего места за столом Фаджем: