Вован-дурак. Киносценарий (СИ)

ГАРИК: Да я и сам тебе скажу. Кто и сколько им заплатил, так они и напишут. Вторая, блин, древнейшая профессия. Вчера он был героем, сегодня «Распни, распни его!», а завтра окажется, что опозоренный навеки, в общем-то, и ни при чём был. Да вот только поздно уже. Слово, как говорится, не воробей...

СЬЮЗЕН: Ну да, ты прав. Так и с Блэком получилось. То его клеймили за предательство, а оказалось, что сидел он невиновно. И Дамблдор за это вылетел со своего поста.

ГАРИК: Если бы только на этом всё закончилось. А то чует моё сердце, что нас всех ещё ждут достаточно весёлые времена. Аж сами не рады будем...

ДАФНА: Пойдёмте, скоро поезд отправляется.

В купе собираются Гарик, Тони, Сьюзен, Дафна, Астория и Ханна.

ТОНИ: Ну что ж, мои друзья, вот и всё моё обучение здесь. Пишите мне в Эрэц-Исраэль, в город Тель-Авив, вот вам всем мой новый адрес. Мои родители меня прямо с поезда встретят, и сразу в аэропорт.

ГАРИК: Лэ хаим тебе, друг! Не забывай нас там, пиши, заглядывай в гости!

ТОНИ: Само собой, Гарри!

ГАРИК: Как говорится, будете у нас на Колыме, милости просим...

ТОНИ: Лучше ты к нам приезжай, на землю обетованную.

ГАРИК: Даст Бог, и приеду ещё. Да все мы приедем, что тут... сколько той жизни... Ну, раз пошла такая пьянка... то я сейчас кой-чего вам всем спою.

СЬЮЗЕН: Ага, самое время! (широко улыбается)

Гарик достаёт гитару и поёт песню «Иерусалим» Розенбаума...

На семи ветрах, на семи холмах,

Солнцем он палим, Иерусалим,

Масличной горой всех зовёт он в бой,

Сабров и олим, Иерусалим,

Йом вэ-лайла, йом вэ-лайла,

Еврей с судьбою каждый день играет,

Йом вэ-лайла, йом вэ-лайла,

Всех нас зовёт к себе Ерушалаим!

Кровь и слёзы год за годом,

Ерушалаим, ты был всегда с народом!

Горело небо, сжигали рэбэ,

Но помнит мир Синай и гнев Энтеббе!

Горело небо, сжигали рэбэ,

Но помнит мир Синай и гнев Энтеббе!

На семи ветрах, на семи холмах,

Я нашёл себя, но потерял тебя,

Только одна цель – Эрэц-Исраэль,

Только один гимн – Иерусалим,

Йом вэ-лайла, йом вэ-лайла,

Мы говорим: «Шалом, Ерушалаим!»,

Йом вэ-лайла, йом вэ-лайла,

Для всех для нас Господь хранит Израиль!

Нам светила сквозь обиды

Шестиконечная звезда Давида!

И нету края, где нас не знают,

А коль бэ сэдэр бэ Ерушалаим!

И нету края, где нас не знают,

А коль бэ сэдэр бэ Ерушалаим!

Поезд под музыку песни подползает к конечной станции, где на перроне уже встречают. Гарика, в частности, помимо Теда, Андромеды и Доры встречает Сириус.

СИРИУС: Гарри! Сохатый Младший! Меня выпустили!

АНДРОМЕДА: Гарри, это Сириус Блэк, мой двоюродный брат, твой крёстный и лучший друг твоего отца.

ГАРИК: Дядя Сириус?

СИРИУС: Лучше называй Бродяга, мне это как-то более привычно.

ФРЕД: Бродяга?

ДЖОРДЖ: Кто сказал «Бродяга»?

СИРИУС: Это я, меня так звали в школе. А чё такое?

ФРЕД: Прости нас, Учитель...

ДЖОРДЖ: Мы недостойны!

СИРИУС: В чём проблемы? Крестник, не объяснишь ли?

ГАРИК: Охотно, Бродяга, это Фред и Джордж Уизли, мои друзья и воплощённая угроза жизни всей школы в общем и факультета Слизерин в частности. А про Бродягу они узнали, когда нашли некий кусок пергамента, для открытия которого нужно было торжественно поклясться, что замышляешь шалость и только шалость.

СИРИУС: Значит, вы всё-таки нашли карту.

ФРЕД: Да, украли её у Филча...

ДЖОРДЖ: Ещё на первом курсе...

ФРЕД: А потом отдали Гарри...

ДЖОРДЖ: Когда выучили весь замок наизусть...

ФРЕД: И именно благодаря этой карте...

ДЖОРДЖ: Смогли поймать Петтигрю!

СИРИУС: Так это вы его поймали? А то я думаю, с чего бы это вдруг, заявляется ко мне Амелия и давай мне бумаги на УДО подписывать. Дескать, разобрались, нашли настоящего виновника, далее по тексту.

ГАРИК: Мы его и поймали, Бродяга. Всё так и было, случайно обнаружили по карте, нашли, поймали, засунули в банку и сдали мадам Боунс.

СИРИУС: Молодцы! Господин Бродяга выражает сыну Сохатого и его друзьям свою благодарность.

ГАРИК: Сын Сохатого благодарит господина Бродягу за столь лестную оценку его способностей.

СИРИУС: Откуда мародёрским штилем научился базарить?

ГАРИК: Оттуда.

СИРИУС: Ладно, дома расскажешь. А то я за двенадцать лет совсем от жизни отстал.

АМЕЛИЯ: Всё же ты, Сириус, решил почтить нас своим присутствием.

СИРИУС: Эми, а ты всё хорошеешь.

АМЕЛИЯ: Уж твоими устами да мёд бы пить, Сириус. Или ты уже забыл...? (строит гримасу удивления)

СИРИУС: Что забыл?

АМЕЛИЯ: Вообще-то до твоей посадки мы были с тобой помолвлены, старый ты шелудивый пёс. И я до сих пор ношу твоё кольцо.

СИРИУС: Даже так?

АМЕЛИЯ: Всё же тебе дементоры ум за разум вывели. Надо это исправить. Жду вас с Гарри у себя, и как можно скорее.

СИРИУС: Всенепременно воспользуемся твоим приглашением.

АМЕЛИЯ: Уж воспользуйся, а то я тебя ещё по школе хорошо помню (Амелия и Сьюзен уходят со станции)

АЛЬФРЕД: Сириус! Кого я вижу! Тебя всё-таки выпустили!

СИРИУС: Кто спр... Альфред Гринграсс, старина! Сколько лет, сколько зим! (обнимает Альфреда)

АЛЬФРЕД: Как ты здесь оказался?

СИРИУС: Вышел по УДО, как сказала Эми, «за отсутствием состава преступления». Значит, до этих дубиноголовых старцев всё же дошло.

АЛЬФРЕД: Лучше поздно, чем никогда. Мы в твой приговор всё равно не верили.