Возгласы прошлых лет. Часть первая

– Нет, наставник.

– Хорошо, малец, – Тормерг неспокойно выдохнул. – Они забирают души, чтобы обрести бессмертие. И таким образом, выкашивают целые семьи. Оставляют детей без матерей и отцов. Магистр привёл тебя в гильдию, чтобы ты понял это. Чтобы ты смог однажды отомстить за смерть своей матери.

– Нечистые твари, – зашипел Равель. – Мы боремся с ними, чтобы люди жили в умиротворении и не чаяли горести от утраты родных. Мы делаем это вместе, как единый кулак, и в этом заключена наша суть. Мы выбрали путь отмщения, чтобы мстить, а не жевать сопли.

– Ты понял, о чём мы толкуем? – снисходительно добавил Тормерг.

– Да, наставник.

– У тебя больше нет выбора, как и нет твоей прошлой жизни. И твоей матери больше нет, и её больше никогда не будет. Но память о ней останется с тобой навсегда. Что бы ты ни делал в дальнейшем, знай, ты будешь мстить за неё до конца своей жизни. Это твой долг, твоя жизнь и твоя вечность. Знаю… Изначально всем тяжело справиться с выпавшим бременем, но время закаляет. Судьба – это путь, который для тебя выбрал страж в лике Риллы и ты пройдёшь его, во что бы то ни стало.

– Я пройду его, – ответил он твёрдо, смотря на блестевшую на солнце лысую голову Равеля Пирнека.

Лучи ярко искрились и слепили его взгляд. Здесь же он почувствовал холод на ногах, словно находился в воде. Глен кинул взгляд вниз и увидел, как стоит босой на камнях в чистом ручейке. Позади снова раздался голос, но уже не мужской.

– Ты не пройдёшь! Он слишком холодный. – прозвучал насмешливый девичий голосок позади.

– Если я не пройду, то значит не сорву тот куст увядших цветов.

Это был жаркий день. Между двумя невысокими, пологими холмами протекал ручей, усыпанный крупными, гладкими камнями. По бурному течению неслись крупные рыбёшки, но Глену они были неинтересны. Он смотрел на завядший куст синих цветов на другом берегу и среди остальной зелени, этот куст рос одиноким. Неспешными движениями он переставлял ноги с камня на камень, стараясь держаться уверенно, чтобы невзначай не подвернуть лодыжку. Слева промелькнул беспорядочный клин расписных зимородков. Птицы безудержно пикировали с веток раскидистых деревьев в прозрачный ручей, ныряли и выныривали уже с мелкими рыбёшками в длинных клювах. Глен тоже поймал удачу, добрался до бережка ручья и вернулся к ней с сорванными цветами в руке.

– Ну, теперь твоя очередь. – сказал он настойчиво.

Она смущённо улыбнулась, убрав переднюю прядь локонов за ухо и вырвала у него цветы. Обернулась и помчалась вверх по холму. Ветер стремительным порывом трепал её иссиня-чёрные волосы, которые Глену казались красивыми до безумия.

Он не ожидал такой дерзости от неё, поэтому стоял как истукан, пытаясь понять её намерения.

– Ты же обещала показать! – крикнул он ей вслед.

Но девочка, озорная и радушная, при всей своей насмешливости и наигранности показывала себя вежливой и бескорыстной, что Глену, несомненно, нравилось, хотя иногда он её совсем не понимал. За неделю своего пребывания в стане врага Глен томил своё чувство мести и, кажется, совсем забыл о гневе и о словах своих наставников.

Взгляд ярко ослепили лучи солнца, и он снова их увидел. Каратели были настойчивы и неспокойно кричали над Гленом. За Дланом снова заблестел на солнце Равель.

– Что ты узнал? – грубо толкнул его Длан Тормерг. – Не молчи, мальчишка. Докладывай всё, что узнал.

– Пока ничего, – досадно ответил Глен.

– Как это ничего? Ты уже неделю здесь, а ещё ничего не узнал?

Равель нагло и гордо прошёлся мимо Глена, пристально посматривая на него.

– Его раны затянулись, Длан, а значит, мы на верном пути. Но ты уверен, что малец вообще справится?

– Я в нём полностью уверен, – резко высказался Длан, слегка тряхнув плечи Глена.

Голос его был слишком груб и грозен, и казалось, что разносился по всему лесу, распугивая всех его жителей.

– Запомни, Глен. Ты должен украсть их свитки. Если там будут элькарские руны, то ты сопрёшь их и принесёшь нам. Только не предпринимай ничего самостоятельно.

– Мы будем ждать тебя здесь же через две недели, в двадцать девятую луну. У поваленного дерева, рядом с потухшим костром, – шипяще проговорил бритоголовый Равель.

– Двадцать девятая луна, Глен.

В ослеплённом видении снова стало проясняться, и Глен увидел, как она оборачивается к нему. Недавно увядшие синие цветки вдруг распустились пышными бутонами. Лепестки больше не были блёклыми, и яркость вернулась к ним. Цветки были мокрыми и блестели в солнечных лучах и в её волшебных руках. Несомненно, девочка отбежала, чтобы спеть цветкам и вернуть им жизнь.

Солнечные лучи мрели в воздухе, переливались, струились у её ладоней. Девочка взглянула на него потерянным взглядом, и он увидел в её глазах огонь. Мелкие огоньки пламени заиграли и устремились из её глаз. Девочка безвольно преклонила голову, словно теряла сознание, а синие цветки окропились стекающей кровью с её шеи.

Это твоя боль?

Она проговорила странные слова, и этот голос принадлежал совсем не ей. Голос зазвенел грубо и глуховато в его голове. Бестелесно и пугающе, отчего Глен скривился и закрыл глаза.