Вожди и сподвижники: Слежка. Оговоры. Травля

Этот рассказ записал инженер Челябинского тракторного завода Л.С. Комаров. По словам С.З. Гинзбурга, В.Н. Сидорова просила Л.С. Комарова ознакомить с записью «только и лично С.З. Гинзбурга», а также не публиковать ссылки на то, что она слышала всё это от Зинаиды Орджоникидзе. Лишь после смерти рассказчицы С.З. Гинзбург счёл возможным обнародовать услышанное ею по секрету от вдовы наркома.

Публикация воспоминаний С.З. Гинзбурга, работавшего начальником управления у Г.К. Орджоникидзе, заставила меня перетряхнуть все собранные материалы о смерти «железного наркома тяжёлой промышленности», как называли его в многочисленных некрологах.

Так вот откуда слухи о насильственном характере смерти Серго! Нет, речь идёт не о самоубийстве — эта версия, впервые прозвучавшая официально из уст Н.С. Хрущёва на XX съезде партии, многими бралась под сомнение, хотя для большинства простодушных современников она имела эффект взорвавшейся бомбы. Вот они, эти строки, вызвавшие когда-то смятение в доверчивых душах наших отцов, привыкших жить в смирении и послушании: «Берия учинил также жестокую расправу над семьёй товарища Орджоникидзе. Почему? Потому что Орджоникидзе мешал Берии в осуществлении его коварных замыслов. Берия расчищал себе путь, избавляясь от всех людей, которые могли ему мешать. Орджоникидзе всегда был против Берии, о чём он говорил Сталину. Вместо того, чтобы разобраться и принять необходимые меры, Сталин допустил уничтожение брата Орджоникидзе, а самого Орджоникидзе довёл до такого состояния, что последний вынужден был застрелиться».

Секретный, как его тогда называли, доклад Хрущёва зачитывали на закрытых партсобраниях. Уцелевшим в годы репрессий и войны людям ещё помнилась запущенная два десятка лет назад официальная версия, согласно которой Г.К. Орджоникидзе скоропостижно скончался от разрыва сердца. Газете «Правда» верили, а в ней чёрным по белому на первой полосе, окаймлённой траурной рамкой, было помещено правительственное сообщение о том, что 18 февраля 1937 года в 17 часов 30 минут в Москве, у себя на квартире в Кремле скончался народный комиссар тяжёлой промышленности, член Политбюро Центрального Комитета ВКП (большевиков) товарищ Григорий Константинович Орджоникидзе.

Ниже следовало ещё одно сообщение — от ЦК ВКП(б). К слову «скончался» здесь было добавлено уточнение — «скоропостижно». Расширен и круг эпитетов. Умерший назван «крупнейшим деятелем нашей партии, пламенным бесстрашным большевиком-ленинцем, выдающимся руководителем хозяйственного строительства нашей страны». На фотоснимке запечатлен Г.К. Орджоникидзе на смертном одре. Возле него в скорбной неподвижности застыли лица супруги покойного Зинаиды Гавриловны Орджоникидзе, его сподвижников Молотова, Ежова, Сталина, Жданова, Кагановича, Микояна, Ворошилова. Совсем недавно стало известно, что автором этой фотографии был брат Молотова. Посторонних к таким делам не подпускали, кремлёвские тайны охранялись надёжно.

Смерть наступила в 17 часов 30 минут 18 февраля, снимок вдовы с пришедшими разделить её горе соратниками и товарищами мужа возле гроба покойного помещён 19 февраля. Завидная оперативность даже с точки зрения сегодняшнего дня! Как будто кто-то, невидимо действующий за кулисами, усиленно пытаясь убедить общественное мнение в правильности официальной версии причины смерти, отдал распоряжение об опубликовании в печати этого фотоснимка, призванного засвидетельствовать нормальность прежних взаимоотношений умершего с пришедшими проститься с ним друзьями. Не исключено, что кое у кого из близко знавших покойного людей могло шевельнуться такое подозрение. Но оно быстро исчезало, стоило только ознакомиться с помещёнными здесь же, на первой полосе «Правды», строками врачебного заключения о смерти Г.К. Орджоникидзе.

Заключение врачей достойно того, чтобы воспроизвести его со старых газетных столбцов. Итак, вот он, этот документ, развенчивающий остатки сомнений у самых недоверчивых: «Товарищ Орджоникидзе Г.К. страдал артериосклерозом с тяжёлыми склеротическими изменениями сердечной мышцы и сосудов сердца, а также хроническим поражением правой почки, единственной после удаления в 1929 году туберкулёзной левой почки.