Вожди и заговорщики

Смирнов Александр Петрович (1878-1938). Работая на ткацкой фабрике, в 1896году вступил в Союз борьбы за освобождение рабочего класса. Сэтого времени был верным ленинцем. В 1907-1917 годах - кандидат в члены ЦКРСДРП (б). Депутат Учредительного собрания. В 1922-1933 годов - член ЦКРКП(б). В 1923-1930 годах - нарком земледелия СССР. В 1924-1930 годах - член Оргбюро ЦК. Ориентировался на «правых», тесно сотрудничал с экономистами-аграрниками, бывшими эсерами, прежде всего с Н. Кондратьевым. В 1933 году исключен из ЦК, в 1934 году - из партии. Расстрелян.

Смирнов публично защищал Кондратьева от нападок коммунистов. АКондратьева атаковали и правые, и левые, потому что он доказывал: запасы хлеба растут гораздо медленнее, чем требуют потребности промышленного роста. Поэтому «далеко не всякий более быстрый рост индустрии желателен, так как далеко не всякий рост ее объективно возможен без нарушения равновесия всего народного хозяйства, без расстройства рынка и валюты, без отчуждения города от деревни»⁹¹. Этот вывод означал крушение стратегии и Бухарина, и Троцкого и, на тот момент, Сталина. Ведь стратегические цели трех лидеров не различались.

Казалось, судьба благоприятствовала именно стратегии Бухарина. Урожай 1925 года был хорошим. Даже не дождавшись этой хорошей новости, большевистское руководство сочло, что настало время для ускорения индустриального строительства - решения ключевой задачи экономической политики. Вянваре 1925 года Пленум ЦК, осудивший Троцкого, увеличил вложения в металлопромышленность на 15%. В 1925 году было заложено 111 новых заводов и шахт. Но доходы государства оказались меньше, чем хотелось бы для такого рывка. Витоге вместо оживления рыночных отношений осенью 1925 года страну поразил товарный голод, усилилась инфляция, «твердый червонец» оказался «мягким». Промышленность, по-прежнему отстававшая от дореволюционной по производительности труда и себестоимости продукции, не могла удовлетворить потребностей крестьян, и они не стали продавать весь лишний хлеб. Середняк, которому хлеб был нужен для собственного прокормления, не готов был рисковать запасами и предпочитал продавать по минимуму. Тем более что запасы промышленных товаров на рынке были невелики и в значительной степени поглощались уже городом. «После сбора урожая 1925 года у богатых крестьян были большие запасы хлеба. Но и у них не было никакого стимула менять его на деньги. Снижение сельскохозяйственного налога дало крестьянам послабление; снабжение промышленными товарами было скудным, покупать было почти нечего; и хотя формально был установлен твердый валютный курс, куда более заманчивым было иметь запас зерна, чем пачку банк-нотов»,⁹² - комментирует Э. Карр.

Планы индустриального строительства и экспорта были провалены. Несовершенное бюрократическое планирование не учло потребностей в топливе. «Таким образом, стало ясно, что принятые летом планы бурного развития народного хозяйства не соот-

ветствуют финансовым, импортным, топливным, сырьевым, транспортным возможностям страны, не обеспечены в должной мере стройматериалами и квалифицированными кадрами»⁹³,- резюмирует современный экономист Ю. Голанд. Пришлось выходить из положения с помощью экстренных мер: «Замораживание нового капитального строительства, загрузка последних неиспользованных мощностей, водка, рост косвенных налогов, трата валютных и золотых резервов,- такова «плата» за кризис 1925 года»⁹⁴, - суммирует современный исследователь И.Б. Орлов картину нового отступления коммунистов под натиском НЭПа.