Возлюбленная герцога

Значит, этот герцог выбрал себе роль бойца из Ковент-Гардена. У него есть кулаки, чтобы подтвердить это, и героическая улыбка, чтобы завоевывать дам.

Но это не делало его реальным. Всего лишь фантазия. И даже взгляд его сияющих, как янтарь, глаз ничего не изменит.

– Твоя рубашка вся в крови, – сказала она.

Он слизнул крошки с уголка рта. Она изо всех сил старалась не смотреть.

– Почетный знак.

– Рана на щеке не будет почетным знаком, если воспалится. Пора тебе вернуться на Гросвенор-сквер и послать за вашим хирургом для франтов, чтобы он тебя починил.

– Если нужно полечить, так у меня есть для вас мазь, милорд, – вмешалась Элис.

– Ого! – воскликнула одна из женщин. – Осторожней! Обычно Элис не так щедра!

Элис расхохоталась.

– Любой предлог, чтоб поглядеть на красавчика поближе.

Грейс ожидала, что Эван с отвращением отшатнется от непристойных шуток. Гарден мог быть слишком суровым к чужакам, а мог раскрыть свои радушные объятия. Эван лишь ухмыльнулся, как застенчивый юноша. Ее желудок совершил кувырок, когда она на мгновение увидела в нем того мальчика.

Она не хотела узнавать этого мальчика.

Не хотела вспоминать, что когда-то любила его.

Когда он любил ее, и обнимал, и шептал про Лондон – то место, где они когда-нибудь будут царствовать вдвоем… до тех пор, пока не передумал и не повернулся ко всему этому спиной.

– Спасибо за предложение, мисс Элис, – Грейс с трудом удержалась и не возвела глаза к небу, увидев, как женщины растаяли, услышав такое вежливое обращение, – но прямо сейчас у меня немного другие планы, лечиться некогда. В конце концов… – он медленно, лениво повращал плечами, – Далия обещала мне бой.

Женщины одновременно повернулись к ней. Четыре пары глаз широко распахнулись. Грейс проглотила ругательство – не было ни малейшей надежды на то, что эта сценка не дойдет до ушей ее братьев.

– Ты уже поел лепешек, – бросила она.

Он широко раскрыл глаза.

– Разве?

– Да, – сказала она. – И помешал работе этих женщин. А у них есть дела поважнее, чем точить тут с тобой лясы.

– Нет, мисс, – возразила Элис. – Давненько нас никто так не развлекал, как вы двое.

– Точно. Девчонки ни за что не поверят, что герцог вот так просто пришел и сел возле моего корыта, – согласилась Дженни, покачав головой, и наклонилась, чтобы вытащить еще одну вещь из корзинки у себя под ногами. Бросив в лохань серый льняной жилет, она нагнулась, выудила со дна камень и начала тереть им жилет, смывая грязь.

– Может, они поверят скорее, если вы скажете им, что я помогал?

Эван посмотрел вниз, на корзинку, стоявшую между ними, вытащил из нее еще один грязный комок и встряхнул его. Это оказалась большая рубашка. Он сунул руки в лохань и тоже выудил камень.

Глаза Грейс широко распахнулись.

Женщины вокруг лохани застыли, и честное слово, казалось, что застыл весь Гарден – ребятишки на улице, часы на рыночном павильоне.

– Ваша светлость. – Дженни наконец-то обрела дар речи, и в голосе ее звучало потрясение. – Вы не можете…

Он взглянул на нее.

– Вообще-то могу. Я не всегда был герцогом.

«Он сошел с ума». Глаза Грейс расширились – это прозвучало откровением, признанием и угрозой всему, что было ему дорого. Она не сдержалась:

– Прежде ты был графом.

Он посмотрел ей в глаза, и она услышала его слова так, словно он произнес их вслух. «Я не это имел в виду».

Она возмутилась.

– Графы тоже не занимаются стиркой, ваша светлость.

– Я занимаюсь, – просто ответил он, возвращаясь к своему занятию и оттирая грязные пятна с рубашки, пока весь мир смотрел на него широко распахнутыми глазами.

Наконец Дженни снова заговорила:

– Прошу вас, ваша светлость. Не надо. Не пристало вам… – Она замолчала и посмотрела на Грейс, словно умоляя: «Помоги, пожалуйста!»

Грейс собралась встать. Отозвать его в сторону. Но тут он спросил:

– Ты всегда передвигаешься по крышам?

Грейс мгновенно замерла, услышав этот вопрос, и не ответила.

– С тех пор, как еще девчонкой была, – ответила за нее Элис и засмеялась. Голос ее был сочный и низкий. – Мой мальчишка учил ее залазить наверх.

– Ей требовались уроки, вот как?

«Мне не требовались уроки».

Эван повернул голову и уставился на Грейс, продолжая тереть камнем рубашку быстрыми, умелыми движениями, словно делал это всю жизнь.

Делал. Он занимался этим тут. В переулке вроде этого. В конце концов, он был мальчишкой из Ковент-Гардена задолго до того, как стал выпускником Итона.

Хотя мускулы на руках не казались Грейс приобретенными в Итоне.

К счастью, он прервал ее мысли прежде, чем она успела в них увязнуть.

– Расскажи мне про мальчика, который учил тебя лазать.

«Ты учил меня лазать». Она не могла бы сосчитать, сколько раз они вместе сидели на верхушках деревьев.

Но Грейс просто сказала:

– Азриель.

Она вытащила из корзинки Элис пару штанов и окунула их в лохань. Улыбнулась пожилой женщине, выхватила из воды щетку и начала тереть.

– Он показал нам все опоры для ног в Гардене.

Элис рассмеялась.

– Из-за этого ребенка у меня каждую неделю сердце останавливалось, удержу он никакого не знал.

– Как кот, – отозвалась Грейс. – Как у него дела, Элис?