Возлюбленная юга

— Простите, но вы имеете ошибочное представление о моих спутниках.

— Тогда не хотите заново представить мне их? — иронично поднял одну бровь император.

— Равен Фейнзизс, адмирал, — чётко произнесла, намерено опустив приставку «экс», — и Фельида Фейнзизс, моя статс-дама.

Нужно было отдать Равену должное. Ни один мускул не дрогнул на его лице, словно всё это для него было не в новинку. Степень его удивления я поняла, взглянув на пальцы, что мелко дрожали от напряжения. На Дариана смотреть было страшно, несложно было догадаться, что объявленное ему не слишком уж и понравится.

Поэтому молча подошла к нему, опустив на стол брачный договор. С заминкой лорд МакАлистер взял его, углубившись в чтение. Всё это время в кабинете царила идеальная тишина, настолько, что можно было слышать шаги за дверью и тихие переговоры стражников. Внезапно взгляд карих глаз метнулся вверх, остановившись на мне.

Разглядывая в этот момент императора, я была застигнута врасплох, поэтому послушно замерла, не смея отводить глаза. Готовая объяснить все несостыковки и недопонимания в истории, я была сильно удивлена, когда Дариан не стал ничего спрашивать. Он просто молча отложил договор в сторону, оставаясь безучастным.

— Вон, — прозвучало коротко и ёмко, — вы, моя дорогая, останьтесь.

Парализованная страхом, я не смела пошевелиться, спиной чувствуя, как мои спутники невольно застыли. Они словно раздумывали над приказом и тем, что им будет за невыполнение. Впрочем, пока ещё здравый смысл побеждал безрассудность, и я услышала, как за ними тихо закрылась дверь.

Я вновь была наедине с императором, прямо как несколько дней назад. Разница была лишь в том, что теперь я не была уверена ни в чём.

— Так вот, где вы пропадали сутки.

— Вы знали, — ошарашено произнесла, хотя хотела молчать.

— Конечно, вы серьёзно полагали, что я не замечу вашей пропажи из дворца? — иронично поинтересовался Дариан. — Подумать только, говоря то, что из вас выйдет великая женщина, я не ожидал, насколько был прав. Буквально за двое суток вы провернули такое, за что любому другому я бы мгновенно снёс голову.

Сам.

Я нервно сглотнула, оставшись стоять на месте. Но не из-за уверенности или смелости, как можно было ошибочно подумать, совсем нет. Меня пронзал страх. Дикий и всепоглощающий, он прибил ноги к полу, не давая сделать и вдоха.

— Знаете, что это? — так и не дождавшись ответа, продолжил император, пододвинув ко мне два листа.

Глубоко вздохнув, с трудом поборола себя, подходя к столу, чтобы лучше видеть написанное. Скотт сработал великолепно, хоть отчасти я в нём сомневалась. Передо мной лежало два документа. Первый официально отменял приказ, направленный на регулирование передвижения Фельиды, второй на то, что вышеуказанная Фельида указом императрицы возвращается во дворец и получает звание статс-дамы.

Оба заверены подписью и личной печатью Скотта, сюда же приложена моя записка, в которой я даю право на составление этих бумаг от моего лица.

— Разумеется, — откликнулась, подняв голову.

— А известно вам, о чём я подумал, когда это попало мне в руки? О том, что во дворце был предатель, гораздо серьёзнее, чем кто-то из военного совета, — говоря это, Дариан смотрел прямо, не отводя взгляда. Я замерла. — Мне не хочется в это верить, но всё указывает на вас. Все ваши действия, неужели та Аврора, что прибыла весной во дворец, смогла бы сделать всё это?

— Той Авроры больше нет, — хрипло произнесла, — вы сломали её. Вы и ваша империя. На её месте теперь я, Аврора МакАлистер, та, кому судьба этого государства так же не безразлична, как и вам. Поверьте, я не знаю, кто предатель, не знаю, но я уверена, что это не Равен. Кто угодно, но не он!

— И не Фельида, разумеется, — холодно отметил император. — Подозрительно быстро вы забыли всё то, что она сделала с вами.

— Я не забывала, — упрямо отозвалась, сжав правую ладонь, — такое не забывают, и её поступку нет прощения. Но Небеса учат нас смирению, разве грешно смириться с прошлым, чтобы иметь будущее?

— Вот как вы заговорили.

Отрывисто кивнула. Этот разговор серьёзно отличался от последнего. Тогда в нас бурлили эмоции, мы готовы были кричать и доказывать друг другу свою правоту до потери пульса, сейчас же каждое слово давалось с трудом. Мне не хотелось уходить отсюда непонятной, но по глазам императора я видела, что тот, пока что не готов принять действительность.

Упрямый мужчина, правящий несколько десятков лет в одиночку, он до сих пор не мог понять, что больше не один. И сколько бы он не твердил о взаимной поддержке в браке, всё обращалось против него. Как оказалось, когда я стала готова к югу, юг перестал быть готов ко мне.

— Тогда, может быть, вы объясните мне вот это? — внезапно поинтересовался Дариан, доставая из кармана нечто. При внимательном осмотре я узнала тот самый пузырёк, что дала мне настоятельница во дворце отца. — И что оно забыло у вас под матрацем?

— Это обезболивающее.

— А так же яд, я не вчера родился, Аврора, — разъярённо заметил император. — И как давно вы это пьёте? Или… как давно вы подливаете это кому-то?