Возлюбленная юга

— Подливаю?! — от возмущения я забыла, как дышать, непроизвольно поддавшись вперёд. — Как вы могли такое обо мне подумать?! Если не заметили, то пузырёк полон, я оттуда ничего не отливала.

— Постоянно, может быть, и нет, но по несколько капель, — задумчиво протянул Дариан. Он был слишком упрям, спорить в этой сфере с ним было бесполезно. И этот этого становилось больно, после всего, что между нами было, этот мужчина продолжал вонзать ножи в моё сердце.

— Я могу дать показания под артефактом истин, — твёрдо произнесла, — я никогда не хотела подорвать ваше физическое и духовное здоровье. Ваши обвинения глупы и беспочвенны, понимаю, как это всё выглядит, но попытайтесь отбросить обиду в сторону и взглянуть на произошедшее трезвым взглядом.

— Совет в курсе всего произошедшего, — отрывисто отозвался император. — Взглянуть на ситуацию трезвым взглядом? Ха, да была бы такая возможность.

— Я готова дать показания под артефактом, — терпеливо повторила, чувствуя, как в груди всё сжималось в нехорошем предчувствие, — при совете, да хотя бы при всём высшем свете!

— Нет, не готовы, — жёстко произнёс Дариан, словно отрезал. Я невольно замерла, чувствуя, что не в силах вымолвить ни слова в своё оправдание. Этот лорд буквально ломал нечто внутри одним лишь взглядом, не позволяя не то, что сказать — вздохнуть лишний раз! — Совет единодушно желает вашей искренности…

— И я готова вам её дать!

Но лорд будто меня и не слышал вовсе!

— Пользуясь своей властью, я, Дариан МакАлистер, император Фордейка, объявляю вам, Аврора МакАлистер, импичмент до выявления всех обстоятельств.

Из лёгких разом вышел весь воздух, колени ослабли, казалось, что я способна упасть в любую секунду, но этого не происходило. Мне объявили импичмент? Никогда бы не подумала, что услышу эти слова от Дариана. Не верила в то, что он вообще способен произнести нечто подобное в мою сторону! Нет-нет-нет, это не смешная шутка.

— Все ваши указы остаются действительными, — как ни в чём не бывало продолжил император, смотря сквозь, — но будут подвергнуты проверке тайной канцелярии.

Пальцы дрогнули, я чувствовала себя распятой. Мысли в голове перемешались, мне хотелось и нервно улыбнуться, и расплакаться одновременно. Несправедливо! Вдох-выдох, нужно держать лицо, не сейчас. Резко подняла голову, взглянув на лорда. Не доставлю ему удовольствия лицезреть меня слабой, не в такой момент, когда ради него я пошла на всё.

— Хорошо, — собственный голос казался далёким и безмерно равнодушным, — на момент расследования я самостоятельно складываю с себя имперские полномочия и отбываю с территории дворца, — подошла к столу, на ходу снимая перстень, со стуком положив его на документы. — Довольны?

— К вам будет приставлена охрана…

— Да подавитесь своей охраной, Дариан! — не выдержав, гневно произнесла я. — Видят Небеса, я желала как лучше. Всегда желала! Что ж, если вам кажется, что я в чём-то и виновна, то пусть будет так. Я уйду.

— Вы можете оставаться во дворце, — уверенно заявили мне. — Ваш статус принцессы ещё никто не отнимал.

Ещё…

Ошарашено вскинув голову, я взглянула прямо в эти нахальные карие глаза. После всего, что произошло в этом кабинете, он ещё смел заявлять мне подобное? Тяжело вздохнув, я круто развернулась на пятках, спешно покинув кабинет, не обращая внимания на заинтересованные взгляды Фельиды и Равена, что дежурили под дверью.

Мне было до слёз обидно и очень мерзко на душе. Если это плата за желание докопаться до справедливости и обрести, наконец, спокойную жизнь, то, видят Небеса, я заплатила сполна!

Глава 16.

Игла вновь впилась в палец, оставив после себя алую каплю крови. Вышивка получалась на диво паршиво. Впервые любимое занятие не отвлекало, а лишь больше усугубляло положение. Герб рода МакАлистер выходил криво, стежки не ложились, ветвь смотрелась неестественно и как-то вычурно на грубой ткани.

Вздохнув, отложила вышивку в сторону, поднимаясь на ноги. Шли третьи сутки моего нахождения в стенах монастыря. И всё это время я поминала настоятельницу Елену добрым словом, не зря эта женщина настойчиво советовала остаться при своей вере. Несмотря на произошедшее, монахини встретили тепло. Настолько, насколько вообще принято проявлять эмоции в этих стенах.

И поначалу я выдохнула, почувствовав себя в безопасности, но это было обманчивым чувством. Чем дольше я проводила здесь время, тем больше понимала, насколько сильно отдалилась от религии и принятых на севере нравов.

Все здесь были холодны и малоразговорчивы. Спокойствие и уверенность. И если раньше я воспринимала это как должное, то теперь всё было не так уж просто. Внутри меня горел огонь эмоций и чувств, который потушить за столь короткий срок было просто нереально. Да и я не слишком уж желала этого. Мне не хватало откровенностей и открытости южан.