Возлюбленная Пилата

— Значит, ты не считаешь его бунтовщиком? Одним из тех людей с кинжалами, которые все время приходят из Галилеи? Или одним из тех, кто может накликать бурю, как этот… как его там звали, которого Антипа в прошлом году велел казнить? Ио… Иоанн?

— Креститель? — Афер сделал губы трубочкой. — Йегошуа тоже крестит, но он не накличет бурю. Нет, господин. Я не считаю его бунтовщиком. Он праведник, который хочет обновить иудейскую веру, чтобы она служила людям, а не толкователям писания.

Пилат посмотрел на Колумеллу.

— Каково твое мнение?

— Я думаю, Афер прав. — Колумелла указал на заваленный свитками стол прокуратора. — Некоторые из твоих людей сообщили подобные сведения. Они пишут также, что количество его последователей невелико.

— Ну ладно. — Пилат отодвинул свиток на край стола. Я не верю в любовь и братство между мной и первосвященником. Вся эта история выглядит так, будто они делают из мухи слона, чтобы иметь возможность пожаловаться, что им угрожают. Перейдем к действительно важным вещам. — Он повернулся к писарю. — Ты пока свободен. Иди в соседнюю комнату и напиши ответ первосвященнику. Как обычно: почтение, сожаление, дружба, ожидание и тому подобное. Ты знаешь.

Писарь взял пульт, поклонился и пошел к маленькой двери, за которой через мгновение скрылся.

— Ао Хидис. — Пилат нахмурил брови. — Как обстоят дела с подготовкой?

— Люди из Сирии уже в пути. — Афер коротко рассказал о передвижениях в пустыне и о сообщениях своих разведчиков. Потом доложил: — Молодой человек, которого мы нашли и продвигаем, стал уже начальником личной охраны Бельхадада и, значит, его заместителем по военным вопросам. Не хватает только двух вещей. Твоей когорты, господин, и имени человека, которого я должен встретить и все ему передать.

Пилат внимательно посмотрел на него и вполголоса спросил:

— И ты считаешь, что все удастся как запланировано? А если столица Бельхадада слишком сильно укреплена?

— Если брать ее штурмом, то все получится. Долговременная осада была бы трудной.

— Почему? Из-за подвоза продовольствия?

Афер наморщил лоб.

— Да, и это, наверное, тоже. Но прежде всего из-за обеспечения водой. В Ао Хидисе есть вода, а за его пределами нет. Бельхадад может выставить десять тысяч бойцов…

— Больше, — сказал Колумелла.

— Как? Откуда ты это знаешь? — Пилат был поражен.

— Если у него десять тысяч воинов, то у них десять тысяч жен. Насколько я знаю арабов, их женщины в случае крайней опасности берутся за оружие. И поверь, они умеют обращаться с оружием так же хорошо, как и мужчины. Добавь сюда еще боеспособных подростков и крепких стариков.

— Значит, двадцать тысяч, а может, и больше?

— Предположительно.

— Это что-нибудь меняет, Афер?

— Если план удастся, то это ничего не меняет. Если он провалится, это тоже ничего не меняет. — Он мрачно улыбнулся и пояснил: — Тогда все мы погибнем. Все участники. А для мертвых не важно, были ли они убиты десятью или двадцатью тысячами врагов.

— Если дойдет до этого, — сказал Колумелла, — лучше проткните себя своими мечами. Говорят, что их женщины получают удовольствие, когда медленно разрезают пленных. Очень медленно.

— Давайте не будем говорить о провале. — Пилат наклонился вперед и потер подбородок. — На окраине империи нельзя допускать провалов. Что касается остального — ты получишь первую когорту, греков. Люди из Самарии нужны мне здесь. Они очень любят евреев, и их лучше принимают в Иерусалиме. И мне спокойнее, когда они рядом. Для выступления первой когорты все подготовлено?

Колумелла закрыл глаза. Монотонным голосом, будто считывая слова с внутренней стороны век, он сказал:

— Как только ты отдашь приказ, люди отправятся в путь. На лошадях. Небольшими группами, чтобы это не бросалось в глаза. Нам известны три или четыре шпиона Бельхадада. Вероятно, их еще больше.

— Скоро их обезвредят.

— Это будет потом, но не сейчас. Мы не хотим, чтобы они что-нибудь заметили. Поэтому воины будут покидать город постепенно. Они соберутся на востоке Десятиградья, северо-восточнее Адраа. Там есть долина с источниками.

— И ее легко запереть, господин. — Афер поднял руку. — Люди из Сирии уже совсем близко.

— Что делает Ирод Антипа? Если он вообще для разнообразия что-нибудь делает? — спросил Пилат.

— Мы пообещали ему, что он получит несколько лакомых кусочков того, что когда-то было южным Десятиградьем, а теперь является северной частью страны набатеев. — Колумелла скорчил гримасу. — В знак благодарности за это он не будет мешать Ники-асу послать туда тысячу воинов. Точнее, взять их с собой. Никиас хочет сам командовать ими. Они позаботятся о том, чтобы Аретас сидел тихо. Иначе набатеи подумают, что они должны помочь Бельхададу.

— Это все, что они должны сделать? — спросил Афер.

— Нет. Они окажут вам поддержку и привезут с собой немного осадных приспособлений. Но есть еще кое-что.

Пилат вздохнул.

— Разве этого мало? Что еще?

— Ты разговаривал с Клавдией?

— Мы ехали вместе. Я не видел ее со вчерашнего утра. А что?

Колумелла криво усмехнулся.

— Я думал, она сама скажет тебе об этом. Поэтому до сих пор молчал.

— О чем, во имя богов Гадеса[27]?