Возмездие

Досыпал остаток, после чего чуть приподнял голову, надеясь, что таким образом вещество попадёт в желудок. Посмотрел на кицуне. Та не отрывала от меня ошалелых глаз.

— Мы вытащим её, — твёрдо сказал я.

Глава 27

Прошло всего несколько секунд, прежде чем маленькая Аки отрыла глаза. Она удивлённо посмотрела на нас, а в следующее мгновение пронзительно закричала. Крик, полный боли, заставил остальных детей зареветь в ответ. Мы с Рангику отступили, но не могли ничем помочь. Раздавленное тело девочки дрожало. Её сотрясали судороги. Хрустели сломанные рёбра и таз. Кости восстанавливались, принимали прежний вид, но при этом девочка испытывала жуткие муки.

— Тсукико? — в испуге воскликнула Рангику. — Что происходит?

В это мгновение Аки выгнулась в спине, а после бессильно рухнула на кровать. Я подошёл ближе и прислушался. Она дышала, но хрипло и отрывисто. Однако дочь Изуди была жива, и это главное.

— Надо всех отвести в безопасное место, — сказал я, повернулся к стоявшим у дыры солдатам. — Всех в мой дом. немедленно! Скажите Иоко, что это мой приказ, — после посмотрел на кицуне. — Прошу, проследи за всеми. А мне надо побыть одному.

— Хорошо, — кивнула та, и тут же схватила меня за ворот и вновь испуганно спросила: — А где Асэми?

— В безопасности, — спокойно ответил я. — Скоро вы увидитесь.

— Благодарю, — женщина отпустила меня, отвела взгляд, но в следующую секунду шагнула ко мне и поцеловала в губы. — Ты заслужил.

После чего она отправилась к детям, чтобы сопроводить их в дом Сидзаки.

Теперь уже мой дом.

Напомнил самому себе.

Посмотрел на ревущих малышей, печально вздохнул.

Вроде все живы. Только пережили очередной кошмар. Когда я доберусь до виновника этой вакханалии с монстрами и торговлей рабами, он сильно об этом пожалеет. И даже боги не смогут ему помочь.

«Не стоит зарекаться раньше времени», — послышался голос Канон.

Только тогда понял, что до сих пор сжимаю бутылку с саке. Усмехнувшись, открыл её и сделал пару глотков.

Я и правда заслужил.

* * *

— Как думаешь, она поправится? — спросил бакэ-дзори.

Мы сидели на пороге моего нового дома. Внутри суетились женщины, пытаясь успокоить рыдающих детей. Вряд ли малыши когда-нибудь забудут такой кошмар. Если в мире существует переселение душ, о котором говорил сандаль, то эти души неплохо так провинились в прошлой жизни, раз в таком юном возрасте им довелось пережить столько потрясений. Однако я всё равно на них равнодушно смотреть. Дети есть дети, и только конченный подлец может относиться к ним иначе.

Как только разошлись с Рангику, я бросился к младшей кицуне, поджидавшей неподалёку. На счастье, эта девушка, в отличие от моих взбалмошных сестричек, оказалась более послушной и поджидала в условленном месте. Ничего не объясняя, схватил её и притащил обратно в деревню. А когда оказался у госпиталя, то снова услышал крики боли дочери Изуди. Девочка кричала сквозь сон.

Тогда мы с Рангику договорились, что её перенесут в дом кицуне. А Асэми за ней присмотрит, пока Рангику будет помогать с остальными детьми. После чего я устало присел на ступени у заднего выхода, вытащил из сумки сандаль и решил хоть немного выговориться.

— Канон обещала, — тихо ответил я, сделав небольшой глоток. — Она забрала её отца, даже слишком выразительно. Взорвала его. Жутко, конечно, но хочется верить богине.

«Хочется?» — голос в голове казался насмешливым.

Мы с сандалем выпивали из камэосы, потому богиня всё слышала.

— Пока Аки не встанет на ноги цела и невредима, уговор недействителен, — ответил я, посмотрев на фигурку полной женщины.

— Ты и правда с ней общаешься? — уже в который раз переспросил бакэ-дзори.

— Да. Только мне не нравится, что боги могут вот так запросто нас подслушивать.

«Всё не так просто, — вновь заговорила Канон. — Я слышу тебя, потому что нахожусь в твоих руках».

Ну да, ну да.

Я плеснул немного саке на деревянный сандаль, а после убрал бутылку.

— Хватит с нас, — сказал я. — В голове и так полная каша, так ещё и она говорит.

— Тсукико, — заговорил сандаль и повернулся ко мне. — Не вини себя. Ты всё правильно сделал.

— Думаешь?

— Уверен в этом.

— Ты многого не знаешь, — покачал головой и сжал от злости кулаки. Но гнев снова был направлен на самого себя. — Я опоздал. И непросто так, а потому что повёл себя, как дурак.

— В смысле? — непонимающе переспросил сандаль.

— В прямом, — огрызнулся в ответ, но тут же взял себя в руки. — Когда мы преследовали Мате, то столкнулись с сиримэ.

— Попоглазым призраком? — удивился бакэ-дзори.

— Именно, — кивнул я и рассказал историю про заказ, а в конце процедил сквозь зубы: — Мог успеть, если бы не повёл себя, как идиот.

— Знаешь, что? — задумчиво произнёс сандаль. — У тебя доброе сердце, Тсукико. Я это вижу. Но нельзя всех спасти. Ты один, а ванов в империи очень много. И я сейчас не о сиримэ. Тебе не удалось спасти Изуди, но разве это плохо? Он отдал свою жизнь за жизнь дочери. Ты ещё молод, и тебе не понять. Каждый родитель пойдёт на это не задумываясь.

— Так уж и каждый, — хмыкнул я, вспоминая, что в обои мирах меня бросили отец с матерью.