Возмездие

    Лагерь отряда «За Родину». На поляне быстро выстраивается рота «партизан». Дозорные вскакивают в седла и, настегивая коней, скрываются в лесу. Возле домика, в котором разместился штаб отряда, расхаживают парные отряды автоматчиков. Ерофеев снимает с лошади вещевой мешок и окатку, взваливает их па себя. Полищук подходит к своей лошади. К нему обращается Ерофеев:

    — Ну, Сашка, мне пора идти, подсоби.

    Полищук поправляет ему на плечах тяжелый вещмешок и говорит:

    — Будь здоров, Ерофеич!

    На поляне звучит голос командира роты:

    — Рота, равняйсь, смирно!

    Полищук кричит вдогонку старому солдату:

    — Ерофеич, ты только рот не разевай!

    — И ты не зевай, Сашка. — Ерофеев пошел к домику.

    Млынский, внимательно следивший из штаба в окно за тем, что делается во дворе, увидел приближающегося к домику Кляйна и отошел от окна.

    В штаб входят Кляйн и Занге-Григорьев. Кляйн, взглянув на Млынского, говорит:

    — Тревога оказалась ложной, товарищ полковник, но дыма без огня не бывает. Поэтому в дорогу с отрядом пойдет лейтенант Григорьев, а я со своими людьми провожу вас до застав отряда «Россия». Береженого бог бережет.

    Занге приложил руку к фуражке и, обращаясь к Кляйну-Высокому, докладывает:

    — Товарищ командир, все в порядке, разрешите выступать.

    — Выступайте.

    Занге круто поворачивается к двери и, взглянув на стоящего возле нее Млынского, говорит:

    — До свиданья, товарищ полковник. Надеюсь, мы скоро увидимся.

    Млынский отвечает:

    — Ни пуха ни пера. К дороге вас выведет старшина Полищук.

    Занге приложил руку к козырьку, прищурил глаза и, ехидно посмотрев на Млынского, выдавил: «Спасибо». И вышел во двор. Он подошел к выстроившемуся отряду и скомандовал:

    — Налево шагом марш!

    Отряд, повинуясь команде Занге, двинулся из лагеря.

    Кляйн обращается к Млынскому:

    — Разрешите, товарищ полковник, сделать мне последнее распоряжение перед выходом.

    — Да, пожалуйста.

    Кляйн уходит.

    Когда Млынский и разведчики остались в доме одни, Охрим Шмиль сказал Млынскому:

    — Иван Петрович, только что по радии получен приказ— вас арестовать и доставить Вольфу.

    Сидевший за столом Горшков вскочил и схватил оружие. Млынский взглянул на него и строго сказал:

    — Спокойно, Леня! Значит, сработало.

    В этот момент в штаб входит Амелин с автоматом и предлагает Горшкову сыграть в карты.

    Горшков, не отвечая Амелину, запел:

    — «Ой ты, Галю, Галю молодая! Пидманули Галю…»

    — Сыграем, что ли?.. — повторил Амелин.

    — Давай, — лениво отозвался Горшков.

    Бригаденфюрер Вольф у рации сам диктовал шифровальщику:

    — «Штурмбанфюреру Занге. Срочно. Отряду немедленно выдвинуться к дороге, указанной Млынским. Полковника и его людей под надежной охраной, обеспечивающей якобы его безопасность, тайно от всех…»

    Занге читал шифровку Кляйну:

    — …«от всех» подчеркнуто… «доставить на базу отряда. В случае исключительных обстоятельств или попытки к бегству уничтожить. Вольф».

    Кляйн вытянулся, щелкнув каблуками.

    — Разрешите мне доставить полковника Млынского.

    — Действуйте, гауптштурмфюрер! Возьмите Охрима Шмиля, он заряжен Вольфом на Млынского…

    На опушке лежат Бондаренко, Хват и Алиев, в бинокль следивший за железной дорогой. Вдоль опушки бойцы отряда маскировали свои позиции.

    Из-за поворота показался паровоз, который тащил за собой бесконечный состав открытых платформ с танками под брезентом. Впереди, как полагается, катились платформы со шпалами, позади — с зенитными пулеметами.

    Опустив бинокль, Алиев сказал:

    — Второй эшелон прошел…

    Хват взглянул на часы.

    — В восемнадцать тридцать… — Он сделал запись в блокноте.

    Бондаренко, тоже смотревший в бинокль, с досадой сказал:

    — Эх, рвануть бы!.. Такая цель!

    — Значит, начальство видит цель покрупнее, — заметил, усмехнувшись, Алиев. — Приказано эшелоны не трогать.

    Хват, закончив записывать в блокноте длинные колонки цифр, сказал:

    — Пора бы этим хреновым войскам Высокого быть на месте.

    Лежавшие за кустами орешника, на наблюдательном пункте, Бейсамбаев, Лукьянов и сержант Николай внимательно наблюдают за дорогой. Видно передвижение отряда, который возглавляет Занге.

    Бейсамбаев поворачивается к Лукьянову, оба встают и уходят в глубину леса. На наблюдательном пункте — сержант Николай.

    Бейсамбаев поручает Лукьянову передать распоряжение перекрыть дороги.

    — Есть! — ответил Лукьянов и направился к расположившимся на поляне красноармейцам.

    Бейсамбаев снимает трубку полевого телефона, вызывает штаб отряда Млынского, докладывает:

    — Отряд Высокого вышел из лагеря.

    Комиссар Алиев быстро встает; прочитав полученную телефонограмму, подходит к Хвату, возле которого — Ирина Петровна. Хват спрашивает:

    — Новости есть?

    — Да, есть. Отряд Высокого вышел из леса.

    Хват, поднявшись, твердо говорит:

    — Так, теперь приказ полковника вступает в силу, надо собирать людей.

    Алиев. Давай, Виктор Сергеевич.

    Ирина Петровна обращается к Хвату:

    — От Ивана Петровича ничего не слышно?

    — Пока нет. У вас усталый вид, вы бы отдохнули, доктор. Ночью возможен бой.

    В штабе отряда «За Родину» Млынский, расхаживая по комнате, обдумывал сложившееся положение. Горшков, играя с Амелиным в карты, напевал: «Ой ты, Галю, Галю молодая! Пидманули Галю…»