Возмездие за безумие

Так думал Роман. Одного лишь только он не понимал, что любая подобная уступка со временем может выйти ему боком. Так и случилось. Потеряв от секса голову, Роман нёсся к взрослой женщине, забыв про все предупреждения её самой же, быть бдительным и осторожным. И, оказавшись в плену очередного любовного урагана, не способен был думать головой, рассуждать как мужчина, а только как самец, одновременно удовлетворённый результатом самых примитивных инстинктов. А в результате? В результате, их увидела сначала Вера, потом Игорь. Потом, похоже, о чём-то стал догадываться Кирилл, отчего Сюзанна, щепетильная насчёт отношений с друзьями своего круга, свела на «нет» все возможные столкновения Киселёва с Кириллом. Но, информация в руках трёх названных людей, вряд ли могла что-либо значить для покоя Романа. А вот то, что про Сюзанну знала Юля, аргументом являлось убийственным. И, оставшись один у гроба, Рома стоял и думал, откуда жене было известно про его любовницу? Если от Веры, то полбеды, Иванова никогда не станет заниматься сплетнями, ещё меньше интригами. Вера – прямая, и слов для выражения не подбирает. Хотела бы как-то Рому наказать, уже наказала бы. Да и Юльке она, вряд ли, стала бы что-то рассказывать, очень уж она её любила. Про лесбийскую любовь Ивановой к Уховой юноша не верил ни капли, знал, достоверно знал, что у Веры были отношения с мужиками, так что… какой уж тут женский гомосексуализм? Но то, что привязанность Веры к Юле была очень сильной – сначала детская, потом взрослая, даже родственная, это – гадать не нужно. А эта самая привязанность, она похлеще всякой любви, ибо, когда любишь, то голову потерять – дважды два, и дров наломать, разрушив чужую судьбу, – тоже просто. А вот когда без человека жить не можешь, – дело другое, ибо оберегаешь его, желаешь только благополучия, потому как знаешь – это и есть самое главное в жизни. Это как любовь к родителям. Так что Веру, как зачинщицу душевного смятения Юли, надо исключить. Но тогда кто? И когда? Сама Юлька ни за что бы до этого не догадалась, она вообще в последнее время была полуживой. Неспособна была ни анализировать что-то, ни оценить. Тем паче, критиковать или осуждать. Просыпалась, засыпала. Тянула время от утра до ночи. Ничем не интересовалась и не хотела, чтобы интересовались ею. Наверное, она действительно была психически больна, как ни трудно принять это, и ему, мужу, и Гале, матери. Галя тоже до последнего не верила в Юлину болезнь, а теперь активно скрывала ото всех, даже от его, Романа, родителей тот факт, что девушку лечили в психиатрической клинике. И тут же сама просила помощи отца ускорить принятие священниками решения об отпевании Юли. Какой бред! Какое отпевание? Кому оно теперь нужно? Просто, тёща сошла с ума, как до этого сошла с ума её дочь, его, Ромина, жена. Из-за этого и к Уховым путь закрыт. Хотя, осуждающие глаза тёщи… Бр-р! Её Роман видеть никак не хотел. А к кому идти? К друзьям? К сослуживцам? К родственникам? Нет уж. Они неминуемо начнут расспрашивать о несчастье, бередить душу. Но и им тоже всего не объяснить. Не рассказать, например, почему это жена сошла с ума в одночасье. А если признаться, что её болезнь началась давно, в последнее время прогрессировала, и самоубийство было только её осложнением? Почему же, в таком случае, девушку оставили в квартире на девятом этаже совсем одну? И как было ответить на такой вопрос? Нет. Лучше ничего не говорить вообще, сваливая всё на несчастный случай, версию, придуманную тёщей. Мол, вышла дочь на балкон, встала к окну, посмотрела вниз, голова у неё закружилась и она, потеряв равновесие, упала.

Так Киселёв бродил по городу, рассуждая то про одно, то про другое и не торопился показаться на глаза родным. Сразу после смерти Юли он вернулся к родителям и жил там вот уже почти месяц. Да, оказывается после смерти Юли прошёл уже почти месяц. Рома посмотрел на часы на руке, они показывали дату – тридцатое января. Киселёв вздохнул. Как быстро летит время. А вместе с тем, для него оно теперь казалось несносно тягучим. Оставаться одному там, где всё напоминало о жене, Роман не мог. Да и вообще, оставаться одному в четырёх стенах было невыносимо. По ночам мучили кошмары. Но это было полбеды. Эти же самые кошмары возвращались днём в виде тревожных мыслей, и молодой человек то винил себя, то оправдывал. За прошедший январь он исхудал, стал нервным, настороженно оборачивался, когда произносили его имя. У Козловой за весь месяц Роман был только несколько раз: поплакать, спросить, как быть дальше и, вот сегодня должен был пойти, по просьбе Сюзанны, чтобы подписать бумаги на ипотеку.

Ещё в декабре, думая, что ему предстоит развод, Киселёв решился взять деньги на новую квартиру. Чтобы не влезать в огромный кредит, Сюзанна предложила оформить покупку на двоих вкладчиков. У неё были деньги для первого взноса. А разобраться в формальностях, чего уж проще?