Возмездие за безумие

– Я теперь, Ромочка, тебя никуда от себя не отпущу. Ты – мой, – ласково шептала женщина в самые откровенные моменты, усыпляя всякие сомнения Романа. И он пошёл на предложение Козловой. Изучил вопрос, без ведома Сюзанны посоветовался с профессионалами, выяснил, что для того, чтобы в последующем не оспаривать с женой его долю участия в покупке, лучше оформить её на Сюзанну, оставаясь вкладчиком половины стоимости. Такие варианты контракт предусматривал. Как предусматривал он и отчуждение половины стоимости второму вкладчику, в случае каких-то судебных тяжб между сторонами, то есть им и Сюзанной. Так что, риска в задуманном было мало. А вот перспектива пожить в своей квартире, новой, в красивом квартале на берегу Южной, и при этом не быть обязанным ни папе, ни маме, дай им бог здоровья, – привлекала больше, чем нитевидные зародыши страха и сомнений в правильности выбранного решения. Сколько же уже можно зависеть от них… Сомнения в правильности решения были, но они казались ничтожными. Поэтому, как раз под Новый год они и оформили сделку, для которой Сюзанна заплатила банку застройщика миллион рублей. Остальные три предполагалось выплачивать по ипотеке. Её Киселёву дали без особых проблем: работает, имеет стабильный, высокий заработок, деньги взяты на основное жильё… Со своей стороны, Сюзанна письменно обещала пополнять счёт Романа месячными взносами, распределёнными на пять лет на сумму, которую, за вычетом начального вклада, должна была выплатить за жильё она. Сразу после развода с Юлей предполагалось, что Рома из дольщика станет совладельцем. Впрочем, по сути, это мало что меняло. Но именно для оформления этой бумаги и позвала его Сюзанна. Было это тридцатого января. Рома пришёл в гости не пьяный, но в растрёпанных чувствах. По дороге к Сюзанне он встретил во дворе Лену Иванову. Соврал ей, что идёт к тестю. А потом долго ждал за балкой пятого подъезда, пока Иванова уйдёт, прежде чем позвонить Козловой по домофону.

– Сюзанна, я так устал от всего! – Юноша плакал, растягивая сопли по лицу кулаком, как мальчишка. – У родителей – тоска, на работе – мука, дома – ужас. Я боюсь голых стен, они меня угнетают, будят по ночам, грозя раздавить. Я всё время просыпаюсь от нехватки воздуха. Мне постоянно кажется, что Юля где-то рядом. Она преследует меня.

Сюзанна, которая за последние два месяца стала совсем не такой яркой и броской, как раньше, посмотрела на плачущего юношу и нахмурилась:

– Может тебе стоит отдохнуть от всего? – женщина отвернулась к окну и говорила со своим отражением, – А что? После такого шока, тебя все поймут. Ляг на недельку-другую в клинику, подлечи нервишки. Это помогает.

– И ты про это? – обидчиво шмыгнул Роман.

– А кто ещё?

– Антон. Он не перестаёт мне твердить, что пора лечить нервы. И мать уже задолбала этой темой. Она только и ищет случая, чтобы завести со мной такие разговоры.

– Ну вот, видишь? – выдохнула Сюзанна, поворачиваясь к Роману, и глядя на него ласково, – Пошли, полежим?

– Не хочу.

– Просто полежим. Без всякого. Я так соскучилась по тебе.

– Пошли.

И они пошли. А когда вышли из спальни, в руках Сюзанна держала пластиковый бутылёк с интимным гелем-смазкой – длинный, обтекаемый, похожий на огурец, и всё того же верного «дружка».

– Пойду, обдам кипяточком, – улыбнулась женщина распластанному на кровати Роману, тело которого всего несколько минут назад посетили оба предмета: сверху и снизу.

– Мерзость, – охарактеризовал Роман вслух то, что произошло. Прыгающая на нём женщина, одновременно успевающая обслужить и его, заставляя, для большего возбуждения, согласиться и на оральный, и анальный акт, отвращала. Куда уж тут до радости плоти? Обычная попытка её пресытить! – Фу, ну и дрянь! – Юноша почувствовал на себе запах духов Сюзанны, какие всегда нравились, но теперь отвращали, и попытался убрать его, принявшись яростно обтираться простынёю. Юноша чувствовал на себе запах духов Сюзанны, какие всегда нравились, но теперь отвращали, и попытался стереть его, яростно обтираясь простынёю. Как ему теперь было понятно то, что раньше казалось дурманом: благовония духов, свечек, кремов, гелей, шампуней, масок для волос… Всё это у женщины, которой перевалило за сорок, предназначалось для того, чтобы маскировать свой пот, ароматы увядающего тела. Но абсолютно ничем невозможно перебить зловоние стареющего влагалища, терпкое, как закисшее молоко. И теперь цветочным нектаром казались Киселёву запахи, исходящие всегда от Юльки: свежие, невинные. Завернув голову накидкой с кровати, чтобы не слышать мурлыканий Сюзанны под душем, Рома застонал.