Возмездие за безумие

– Что с ним делать? – это уже спрашивала Полин, вырывая из плена страшных мыслей. Галя, всё так же в отчаянии от необратимости происшедшего, крикнула:

– Убери его! Выкинь на помойку. Ничего не хочу! Ничего от них не хочу! – как будто такие слова могли что-то изменить. Голос Гали хрипел и срывался от простуды. На глазах выступили слёзы от страха и боли. В злобе бросив туфли на порог зала, женщина расплакалась и упала на вешалку для одежды. Полин поняла, что у матери начинается новая истерика, поэтому быстро спрятала телефон, пнула туфли под свой диван и бросилась раздевать Галю, строго командуя.

– На! Надень на шею и ложись, – девочка протянула Гале тёплый полосатый шарф, висевший тут же, на вешалке, – Я тебе чаю сделаю. Иди в ванную, умойся! Только дверь не запирай! Еле на ногах стоишь, завалишься там ещё, чего доброго! – голос девочки звучал как приказ. Галя, не соображая, подчинялась ему. Прошла в ванную, стала умываться. Полин, включив чайник, вернулась, подождала при открытой двери, пока мать закончит туалет. Все это время она стояла, подперев руками бока, как надзиратель, который боится упустить малейшую мелочь в поведении опасного преступника.

Дождавшись, пока мать повесит полотенце, девочка снова приказала:

– А теперь – в кровать! – Она командовала и, как это не казалось странным, Галя повиновалась этому требовательному голосу, словно, женщине не хватало в последнее время чьей-то жёсткой воли. Хотелось куда-нибудь спрятаться со всеми своими слабостями и горестями. Улегшись под одеяло не раздеваясь, прямо в брюках и свитере, Галя послушно стала пить чай с мёдом, принесённый дочерью. Полученное от Сюзанны сообщение осталось непрочитанным.

Мёд стоял ещё со времён последнего яблочного Спаса. Тогда, в августе прошлого года, они гуляли по Центральной и купили его в одной из многочисленных палаток, торговавших сладостями и фруктами. «С прополисом, от простуды», – расхваливал продавец.

– Юльке пригодится. У неё всё время горло болит, – решила Галя, засовывая баночку в сумку.

Теперь вот мёд оказался, как нельзя, кстати.

– А Юлечка-то из этой банки ни ложечки не попробовала. Да, Полина? – голос матери был жалобным, близким к слезам, за которыми потом могла начаться сначала истерика, потом агрессия, как будто мать обвиняла оставшуюся в живых Полин в том, что она здесь и рядом, а Юли уже нет, и никогда не будет.

– Затяни шарф потуже, – быстро посоветовала девочка, помогая матери сделать, что предлагала.

– Да-да, – снова подчинилась Галя и взяла концы шарфа в руки, подтягивая их.

– Я на компе. Зови, если что, – предупредила Полин, уходя из комнаты поскорее и не желая больше оставаться в роли сочувствующей сиделки. Как же они все ей надоели, эти взрослые, которые только и делали, что делали больно. Как же ей хотелось остаться на этом свете совсем одной и никогда больше не слышать ни упрёков матери, ни её злых нареканий о том, что ничего хорошего эта жизнь не несёт.

– Спи! – почти зло выкрикнула девочка в коридоре, удаляясь в зал и забирая с полки вешалки для одежды коробку с новым смартфоном. Если он не нужен матери, она очень даже согласна взять его себе. «И плевать мне, от кого он, меня это не касается». Так думала Полин, увлекаясь все больше и больше новым гаджетом.

А Галя, погружаясь в мгновенный дурман, от которого кружило голову и отшибало все мысли, тянула края шарфа и тихо шептала:

– Юлечка, доченька, маленькая моя.

На одном из таких слов дыхание женщины прекратилось, и она погрузилась в тот покой, из которого уже не выходят.

Глава 55. «Странно, как порой люди не дорожат своей жизнью»

Хоронили Сюзанну и Галю в один день и на одном кладбище, одну за другой. Все тяготы по организации похорон легли на плечи Лены и Веры Ивановых. Про смерть Гали сказала Полин. Девочка позвонила Ивановым на следующее, после смерти матери, утро и тихо прошептала:

– Тётя Лена, моя мама, кажется, умерла.

Лена, не веря тому, что слышит, выскочила из дома в пижаме, поверх которой набросила пальто. Следом понеслась Вера, которая была одета только потому, что уже собралась на работу.

Придя в квартиру, и обнаружив неподвижную Галю, Вера, как юрист, быстро опросила Полину по поводу всего, что могло сориентировать, как быть дальше. Из личных вещей Уховой Вера спрятала мобильный телефон и, наоборот, выставила напоказ белые туфли. Рассказ девочки о том, что произошло с матерью вчера, вполне мог объяснить её поступок. К тому же, особо убеждать кого-то в чём-то не пришлось: на вызов приехала знакомая врач скорой, та, что заверяла смерть Виктора, а из полиции – тот самый толстый полицейский, что допрашивал Галю вчера. Увидев в квартире тело Уховой, мужчина обречённо покачал головой:

– Этим и должно было закончиться.

– Что вы имеете в виду? – удивилась Вера. Лена и Полин ушли в зал, а Вера нашла в себе смелость остаться в спальне.

– Я вчера эту дамочку видел. В совершенном неадеквате.

Вера оглянулась на дверь, не слышат ли их в зале, снизила голос:

– Поясните, пожалуйста. Я – юрист, пойму.