Возмездие за безумие

– Подкидыши, – коротко объяснила Юля, когда Вера присела чтобы взять одного из малышей, – Никому не нужны оказались. Выставили их на холод умирать. Изверги. Мне соседка принесла. Знает, что я занимаюсь животными.

Вера молча кивнула и продолжала гладить малыша, собираясь с мыслями. С тех пор, как прошедшей весной у Юли начались проблемы с психикой, она с особой силой ударилась в благотворительную деятельность и постоянно занималась бездомными кошками. Собак не любила, даже боялась. А вот котят подбирала всяких, лечила у ветеринара или сама, промывая им глаза альбуцидом, мыла шампунем от блох, потом пристраивала в питомники или отдавала по объявлениям в интернете. Не пристроенным остался только Флинт. Но теперь, после того, как погиб Пират, похоже, Юля решила снова пополнить квартиру питомцами.

– Понятно, – Вера отдала взятого котёнка в протянутые руки, посмотрела на подругу. Девушка была в ночной рубашке до пят. «Как в смирительной робе», – пронеслось у Веры, – и накинутом на плечи пуховом платке. Она щурилась и ёжилась. Просьбу подруги включить свет опротестовала выкриком. Для освещения зала взяла с пианино, на котором когда-то музицировал Рома, шайбочки свечек, зажгла четыре из них, расставила их по углам инструмента, потом легла на диван и закрыла глаза. Всем своим видом Юля была похожа на истаявшее изваяние. Кисти и стопы стали у неё такими тонкими, что казались прозрачными. Губы бескровно синели. Волосы были спутаны. Глазницы проваливались. На осторожные вопросы девушка отвечала слабым, еле слышным голосом. Котята, поднятые ею на кровать и улёгшиеся рядом, выглядели бодрее, чем их опекунша. Вера никогда не видела подругу в таком состоянии. Раньше Юлька тоже всегда хныкала и ныла, но тут было совсем иное. Интересы, что когда-то могли затрагивать, недовольства, что прежде волновали, всё ушло, оставив место такому потрясающему безразличию, от которого леденило душу.

Вот уже два месяца как Юля вернулась в эту квартиру, которую ни она, ни Рома не считали своею. Боли и недуги, свалившие Юлю, заглушались таблетками. Но разве они могли избавить от того безразличия, которое теперь испытывали к Юле и муж, и его родные, и Виктор, и даже Полин? Задавая этот вопрос, Юля не жаловалась и не сетовала. И если ранее она говорила, что никому не нужна только, чтобы обратить на себя внимание, то теперь девушка действительно никому, кроме Гали, была не нужна.

– Мать приходит, да. А что толку? – рассуждала Юля, закрыв глаза, – Она, как машина, мажет меня кремами, пичкает едой и лекарствами, а сама то и дело смотрит на мобильник: не звонили ли, не пришло ли сообщение. Так что, и ей не до меня. Поругает, поплачет, и убегает. А я остаюсь один на один со своей болью и не понимаю, как быть дальше. Вера, мне так плохо. Так, что порой хочется закрыть глаза и уже никогда больше не проснуться. Или вон, как Пират, с девятого этажа сигануть… – Юля громко проглотила слюну, открыла глаза пронизывающие безумием, – Страшно вот только… С девятого этажа, это, наверное, больно?

Вера от страха передёрнулась. Да, рассказы матери подтверждались, Юля думала о смерти, как о спасении. Вера подсела к подружке и стала нежно гладить её холодную кисть:

– Юлька. Дорогая моя, самая любимая Юлька, что ты говоришь? Зачем ты так? Из-за Ромки? Ну, да и бог с ним. Давай я помогу тебе развестись. Пошли завтра прямо с утра в ЗАГС и заполним все бумаги. – Котята, ощутив себя лишними, спрыгнули на пол и побежали в спальню к кормушке. На покрывале остался только Флинт, словно он по возрасту уже был способен присутствовать при столь серьёзных разговорах. На громкий возглас Веры Флинт вскочил и выгнул с шипом спину. Вид храбреца был умильным. – О, смотри какой у тебя, Юлька, защитник, – Вера протянула руку к коту, но он отпрыгнул. Юля усмехнулась и посмотрела на подругу со слезами.

– Вера, я тоже очень тебя люблю. Ты даже не представляешь как… И спасибо тебе… Но.. Что даст развод? Куда мне потом идти? Что делать? Мне даже жить негде, – Юля махнула в сторону спальни, – Только меня ведь никто не подберёт.

– Что? Как это? – ураган мыслей и эмоций захватил Иванову после таких слов: трепетных и пронизанных полной беспомощностью. Вера поняла, что столь явная забота о бездомных животных возникла в Юле оттого, что она и себя саму ощущала сродни им: брошенной и никому ненужной. Теперь жалобы подруги не показались капризом, и Вера почувствовала, что настала её пора браться за решение проблемы. Она резко встала, подошла к выключателю, зажгла свет. – Всё, Юля. Пипец. Достали меня твои родичи. Какие эгоисты! Во что они превратили свою жизнь? Что сделали с вашими? Ты тут загибаешься, Полин к нам сбежала. Пипец, других слов нет! – От волнения и решительности гостья стала задувать свечи одну за другой. Юля натянула платок на лицо и смотрела на поведение подруги украдкой из-под него. – А знаешь что? Мне кажется, я знаю, что нужно делать? Помнишь, тогда, на море, я предлагала тебе кое-что? Помнишь?

Юля кивнула из-под платка. Теперь в её глазах забрезжил интерес:

– Ты думаешь, получится?