Возмездие за безумие

– Я не думаю. Я уверена. Или я плохо знаю человеческую психологию. Всё, Юлька, у нас получится. Так, какое сегодня число? Восьмое ноября? Прекрасно. Вот увидишь, уже через месяц, максимум к Новому году, ты и вспоминать не будешь о том, что хотела… ну… вот про глупости. – Вера подошла к дивану и ласково нажала Юле на кончик носа, как иногда заигрывают с детьми. – Би-бип. Вставай, малыш, Карлсон тебя не бросит. Он прилетел, – и Вера надула живот и щёки, изображая сказочного героя. На лице Юли появилась улыбка, первая за многие недели.

В тот вечер, уходя от Юли, Вера прекрасно понимала, что и как теперь делать. Поднявшись на следующий вечер к Уховым, она закрылась с Виктором в зале и, стараясь говорить тихо, чтобы не слышала Галя, вытащила из сумки фотографии.

– Дядя Витя, если через месяц вы не купите Юле квартиру, я передам эти фото папе. Дубликаты у меня есть. – Больше добавить было нечего. Девушка оставила снимки на столике у промятого дивана и ушла. На фотографиях был заснят черноморский пляж, Вера на полотенце у воды и Витя, запускающий руку на одной из них ей в трусы купальника, на другой под лифчик.

– Е., твою мать! – руки Ухова задрожали, а ноги непременно подкосились бы, не сиди он на диване, – Откуда это? Ведь на том пляже никого не было? – Тупо глядя на снимки, Виктор понял, что ему придётся выполнить требование коварной интриганки. А иначе… Что могло быть иначе, Виктор не хотел даже представлять.

Сегодня, восьмого ноября, после вчерашней ссоры с Галей, он уже договорился о продаже машины и прицепа, а сегодня вечером, чуть раньше, занял у Иванова обещанные пять тысяч. Доллары были надёжно спрятаны в сейфе на работе, бумага о продаже техники лежала у нотариуса, подписанная обеими сторонами. В течение двух недель покупатель должен был перечислить Ухову четыре с половиной миллиона. Продать за пять, как он предполагал, учитывая спешку, не удалось. Но теперь сделка играла на руку. Обратной дороги для Виктора не было. Чем могла обернуться история, узнай о ней Игорь, было даже страшно подумать. Загнанный в угол, Ухов дождался официального оформления всех бумаг и внёс залог на покупку не двух строящихся квартир в автономной области, как планировал, а продающейся однокомнатной в Южном, совсем неподалёку от их дома.

Жильё для Юли Виктор выторговал за три миллиона восемьсот тысяч. Деньги на залог снял с перечислений за последние перевозки. Зарплату шоферам рассчитывал отдать сразу же после оформления покупки, чтобы со всеми разом расплатиться. Боже, как он устал! Кто бы только знал, как он устал! Считать, продавать, покупать, бояться, крутиться, прятаться и выкручиваться из созданной ситуации. А ещё не знать что теперь будет с женой, вообще с семьёй. Юлька ушла на квартиру сватов, домой носа не казала и к себе не звала. Не отвечала даже по телефону. Редко когда посылала в ответ эсмээску, скупую, без эмоций: «У меня всё по-прежнему». Полин жила у Ивановых и тоже контачить с отцом не хотела. При встрече во дворе или, когда приходила к матери, торопилась опустить глаза и скрыться из виду. Галя… Отчуждённость жены Виктор воспринимал хуже всего. Это было как предательство. Не с кем было теперь дома разговаривать, советоваться. Некому было, как раньше, поддержать, внушить надежду на лучшее. Единственным на всём свете, кто мог бы ещё посочувствовать, оставался Игорь Иванов. Но и с ним, учитывая щекотливость ситуации с фотографиями, Виктор временно прекратил всякие обсуждения своих дел. Сказал коротко, что продаёт бизнес, а в детали не посвящал.