Возможности любовного романа o

С другой стороны, никогда прежде человек не мог заглянуть в такое количество квартир по всему миру. Особо извращенные типы получили теперь возможность выбирать видео только с теми девушками, у которых в комнате висит мандала. А кого-то, наверное, возбуждает полное собрание “Гарри Поттера”, стоящее на полочке над кроватью. Лично я же задавался вопросом, почему порноактрисы выбирают себе имена американских президентов, причем исключительно республиканцев. Больше всего мне нравились Фэй Рейган и Саманта Никсон. Их однофамильцы из Белого дома тоже отымели полмира, а Южной Америке, например, еще и палец в задницу засунули.

Нина, естественно, догадывалась, что никто и никогда не воспринимает порно с позиций левого интеллектуала, и была права. Вот и сейчас я ввел в строке поиска первое из двух имен совершенно по другой причине. Правда, через пару минут я понял, что порно у меня сегодня как-то не идет.

Я решил, что надо бы взяться за работу. Писал я обычно утром, но сейчас можно было бы перечитать последние страницы и немного их отредактировать. Вместо этого я с какой-то стати снова залез в Фейсбук… Если старые добрые химические зависимости – от алкоголя, никотина или наркотиков – хоть в чем-то способствовали написанию книг, то зависимости поведенческие совсем уж бесполезны. Откровенно говоря, у автора мало шансов написать на компьютере, подключенном к интернету, приличный роман. На пресловутый дух романа роутер действует не как передатчик, а как вполне надежная глушилка^[64]. В последнее время мне на рабочую почту “Гостя” то и дело приходили рукописи, создатели которых явно уже давным-давно присосались к синей груди Фейсбука и воспринимали жизнь как набор поводов для возмущения, а мир как коллекцию забавных странностей. Мне часто казалось, что своими романами они выпрашивают внимания, – так же, как и своими статусами. Не то чтобы это явление было совсем уж новым, но в последнее время подобное попрошайничество стало еще более примитивным и еще менее завуалированным.

Наконец я открыл файл с текстом своего романа, причем почему-то вернулся к самому его началу, к прологу, который я переписывал уже раз десять. Скоро я дам его почитать Нине. Как она там, интересно? Может, стоит за ней пойти? И вытянуть из нее в “Гаване” ее настоящий номер телефона?

Вместо этого, погоняв полчаса курсор по экрану, я забрался в кровать и открыл наш дневник, который Нина предложила вести, когда мы поселились в квартире на Ягеллонской. Мы старались писать туда по очереди, хотя получалось это не всегда. Листая дневник с яркой обложкой, я намеревался оставить в нем свою запись, но увлекся чтением.

Нина, своим почерком: 12.09. Время течет здесь по-другому. В сутках максимум часов пять.

Я, печатными буквами: 12.09. ТЫ СПИШЬ, ОТВЕРНУВШИСЬ ОТ МЕНЯ. ПОД КОЖЕЙ У ТЕБЯ ВЫРИСОВЫВАЕТСЯ ЛОПАТКА, СЛОВНО КРЫЛО, ОБТЯНУТОЕ КЛЕЕНКОЙ. ТЫ ЕЩЕ НЕ ВИДЕЛА, КАК В ОДНОМ МЕСТЕ ОКОЛО ВИСЛЫ СОБИРАЮТСЯ ЗА ШАХМАТНЫМИ СТОЛАМИ СТАРИЧКИ И СВОИМИ ДЛИННЫМИ ПАЛЬЦАМИ КЛЮЮТ ФИГУРЫ.

Ее почерком: 15.09. В Плантах мы сели на скамейку прямо под свет фонаря. Угрожающе кричали галки, поднимался ветер. Ты смотрел на влюбленную пару напротив. Они обнимались, но видно было только женщину, расслабленную и податливую.

Казалось, что город, который неподалеку от нас растворяется в ярких витринах магазинов и ресторанов, здесь обретает совсем другую динамику. Я вдруг поняла, что скамейки, составленные полукругом, напоминают мне о посиделках вокруг костра. И если сюда придет кто-то “снаружи”, из глянцевой части города, он должен будет как-то измениться, чтобы вступить в этот полукруг. Но я не успела дорисовать в уме этот образ: я вдруг заметила, как далеко ты от меня сидишь, и сразу же перестала в нас с тобой ориентироваться.

Спокойной ночи, Яничек.

Ее почерком: 16.09. Мы идем посидеть в английском книжном магазине. Книжки берем свои.

Печатными буквами: 16.09. И ЕЩЕ КОЕ-КАКИЕ ПОКУПАЕМ. ТЫ – ЧТО-ТО О ТЕОРИИ КИНО, Я – БИОГРАФИЮ КАМЮ CAMUS, A ROMANCE, НАПИСАННУЮ ЖЕНЩИНОЙ, КОТОРАЯ ВЛЮБИЛАСЬ В КАМЮ, ХОТЯ НИ РАЗУ В ЖИЗНИ ЕГО НЕ ВИДЕЛА. ТАКОВА СИЛА СЛОВА?