Возникший волею Петра. История Санкт-Петербурга с древних времен до середины XVIII века

В августе 1790 г. было предписано всем русским немедленно выехать из Франции. Усилили контроль за приезжающими иностранцами, особенно из Франции и Италии. В указе от 1798 г. говорилось: «Развратные правила и буйственное воспаление рассудка, поправшие закон Божий и повиновение установленным властям, рассеянные в некоторой части Европы, обратили внимание наше... Приняли мы все меры к ограждению зла от пределов империи нашей, предписав пограничным губернаторам о строгом наблюдении за всеми теми, кои в империю нашу приезжать пожелают».

В апреле циркулярным указом Павла I было предписано выдавать иностранные паспорта на въезд в Россию только после получения личного разрешения императора. В результате въезд иностранцев резко сократился.

В январе 1792 г. в Тайную экспедицию были присланы «три француза — Аже, Дарбель и Миош, на которых донесено, что они в кофейном доме говорили дерзостные о государях вообще слова». По следствию же в Тайной экспедиции оказалось, что Аже и Дарбель подлинно люди дурного поведения и бродяги. Французов выслали за границу.

В 1800 г. в Москве арестовали домашнего учителя семьи полковника Нарышкина француза Мерме по подозрению в якобинстве. На вопрос: «Кто якобинцы в Москве?», заданный Мерме в Тайной экспедиции, он ответил:

«Якобинцы там следующие: мадам Рашель, живущая у Ивана Ивановича Демидова, Лебон — учитель ее посещающий, Франсуа — гувернер детей вдовы Салтыковой, Файлет девица Марк». Кроме них, Мерме указал также на Ле-кеня, «содержателя музыкального собрания в Москве».

На вопрос, связан ли он с якобинским клубом в Париже, Мерме ответил отрицательно. Все лица, им названные, были арестованы и допрошены в Тайной экспедиции.

Лекень показал, что в Россию приехал в 1785 г. и работал столяром пять лет. После он стал в Москве учредителем музыкального общества под именем Академии музыки. В доме Академии Лекень содержал «стол и бильярд» и давал «концерты, нанимая музыкантов у московских дворян Столыпина, князей Трубецкого, Волконского и Волынского».

Намерение чиновников Тайной экспедиции придать делу «московских якобинцев» крупное значение не увенчалось успехом. Павел I, несмотря на свою ненависть к якобинцам, вынужден был признать, что в поведении арестованных ничего революционного не было. Поэтому все они были освобождены, а музыкальное общество вновь открыто.

Ввели строжайшую цензуру. Любое произведение, содержание которого в какой-то степени касалось событий французской революции, не допускалось к изданию. Все печатные произведения такого характера, уже вышедшие в свет, изымались из продажи и в большинстве случаев уничтожались. Таким образом поступили с игральными картами с изображением санкюлотов вместо обычных фигур, которые появились в продаже в Ревеле.

Литографская картина с изображением казни Людовика XVI была изъята из продажи и сожжена по указанию Екатерины, велевшей «поступать таким же образом и впредь, если где таковые найдутся». Тут императрица полностью одобрила мнение ревельского губернатора Репина, что «сие богомерзкое дело обращается в публике допускать не должно».

Несмотря на то что в работе Тайной экспедиции основное место принадлежало политическому розыску, в отдельных случаях это учреждение занималось сыском и по делам, не имеющим прямого отношения к политическим преступлениям.

В таких случаях Тайная экспедиция выступала в качестве карательного органа императрицы по отношению к тем лицам, которые своим поведением вызывали ее гнев или раздражение.

В начале царствования Екатерины фрейлины ее двора графиня Эльмит и графиня Бутурлина посплетчичали по поводу женских качеств императрицы. Последней стало известно об этом в тот же день, и назавтра фрейлины оказались в Тайной экспедиции, где и были допрошены с пристрастием. И после соответствующего внушения высланы в свои деревни.

Раздражение Екатерины вызвал тайный брак между генерал-поручиком графом Апраксиным и Елизаветой Разумовской без разрешения родителей невесты. По поручению императрицы это дело расследовалось в 1776 г. и закончилось заключением Апраксина сперва в петербургскую крепость, а затем высылкой в Казань.

В начале 1775 г. дворцовый полотер Тимофей Теленков, увидев в дворцовой зале великого князя Павла Петровича, опустился перед ним на колени и хотел обратиться к нему с просьбой, но от волнения сказать ничего не мог. Сразу же после этого Теленков был доставлен в Тайную экспедицию, где признан «в помешательстве ума» и отправлен к родным для присмотра.

* * *