Возрождение

Она удалилась в Непи, подписывала свои письма la injelicissima principessa, «самая несчастная принцесса», и заказывала мессы за упокой души Альфонсо. Как ни странно, Цезарь посетил ее в Непи (1 октября 1499 года) всего через два с половиной месяца после смерти Альфонсо и остался на ночь в качестве ее гостя. Лукреция была податлива и терпелива; похоже, она рассматривала убийство своего мужа как естественную реакцию брата на покушение на его жизнь. Похоже, она не верила, что Цезарь нанял неудачливых убийц Альфонсо, хотя это кажется наиболее вероятным объяснением еще одной загадки эпохи Возрождения. В течение всей оставшейся жизни она приводила множество доказательств того, что ее любовь к брату пережила все испытания. Возможно, потому, что он тоже, как и ее отец, любил ее с испанской силой, с умом Рима или, скорее, враждебного Неаполя,101 продолжали обвинять ее в кровосмешении; один синоптик назвал ее «дочерью, женой и невесткой Папы».102 Но и это она переносила со спокойной покорностью. Все исследователи той эпохи теперь согласны с тем, что эти обвинения были жестокой клеветой,103 но подобные клеветы составили ее славу на века.*

То, что Цезарь убил Альфонсо с целью вернуть ее для достижения лучших политических результатов, маловероятно. После периода траура она была предложена Орсини, затем Колонне — вряд ли это столь же выгодный союз, как с сыном наследника неаполитанского престола. Только в ноябре 1500 года мы слышим о том, что Александр предлагает ее герцогу Эрколе Феррарскому за сына Эрколе — Альфонсо;104 и только в сентябре 1501 года она была обручена с ним. Предположительно, Александр надеялся, что Феррара, управляемая зятем, и Мантуя, давно связанная с Феррарой узами брака, будут фактически папскими государствами; Цезарь поддержал этот план, как обеспечивающий большую безопасность его завоеваний и элегантный фон для нападения на Болонью. Эрколе и Альфонсо колебались по причинам, о которых уже говорилось выше. Альфонсо предлагали руку графини Ангулемской, но Александр подкрепил свое предложение обещанием огромного приданого и практической отменой ежегодной дани, которую Феррара платила папству. Тем не менее, вряд ли можно поверить в то, что одна из старейших и наиболее процветающих правящих семей Европы получила бы Лукрецию в жены от будущего герцога, если бы она поверила тем пышным историям, которые распространял интеллектуальный преступный мир Рима. Поскольку ни Эрколе, ни Альфонсо еще не видели Лукрецию, они последовали обычной процедуре, принятой в таких дипломатических отношениях, и попросили посла Феррарезе в Риме прислать им отчет о ее личности, нравах и достижениях. Тот ответил следующим образом:

Достопочтенный магистр: Сегодня после ужина дон Герардо Сарасени и я отправились к достопочтенной мадонне Лукреции, чтобы засвидетельствовать свое почтение от имени вашего превосходительства и его величества дона Альфонсо. Мы долго беседовали о разных делах. Она очень умная и прекрасная, а также чрезвычайно любезная дама. Ваше превосходительство и достопочтенный дон Альфонсо — так мы заключили — будут очень довольны ею. Помимо того, что она чрезвычайно грациозна во всех отношениях, она скромна, любезна и благопристойна. Кроме того, она набожная и богобоязненная христианка. Завтра она идет на исповедь, а на рождественской неделе будет причащаться. Она очень красива, но очарование ее манер еще более поразительно. Словом, характер у нее такой, что невозможно заподозрить в ней что-либо «зловещее»; напротив, мы ищем в ней только лучшее… Рим, 23 декабря 1501….

Слуга Вашего Превосходительства,

Джоаннес Лукас105