Возрождение полевых цветов

Надеюсь, она счастлива, смотрит на нас сверху и улыбается. А еще я надеюсь, что она мной гордится. Я безумно скучаю по ней каждый день. Даже после моего переезда мы разговаривали по телефону несколько раз в день. Я всегда знала, что мама меня прикроет, что бы ни случилось. Она была сильной даже тогда, когда считала себя слабой. Она не считала себя достойной восхищения, но я всегда равнялась на нее.

– Ты это сделала, – повторяет Тайер, обнимает меня за плечи и потирает мне спину через куртку, стараясь унять озноб. Но вокруг лед и снег, и нет никакой возможности согреться. Сейчас март, но в Хоторн-Миллс это означает, что зима еще не закончилась.

– Не я одна.

Он качает головой.

– Это сделала ты. – Должно быть, он решил, что если повторит эту фразу несколько раз, до меня наконец дойдет. – Я так тобой горжусь, детка.

Он убирает инструменты обратно в грузовик, и мы заходим внутрь. Там тепло и пахнет выпечкой. Пока я планирую продавать только кексы, несколько определенных вкусов и один фирменный, который будет меняться каждый день. В будущем я, возможно, добавлю и другую выпечку, но кексы я всегда любила больше всего. Я решила, что проще начать с чего-то одного и двигаться дальше.

Воздушные шары и серпантин я приготовила для торжественного открытия своего магазина, но не только: я обсудила этот вопрос с Тайером и решила, что хочу приурочить открытие ко дню рождения Форреста, чтобы и у него получился праздник. В углу мы поставили столик с праздничными кексами и банкой для пожертвований в пользу местной организации, которая обучает плаванию младенцев и детей. Мы недооцениваем опасность воды. Принято считать, что люди тонут шумно и громко, но это совсем не так. Люди тонут тихо, и когда окружающие понимают, что происходит что-то нехорошее, бывает уже слишком поздно.

Подумать только: сегодня Форресту исполнилось бы четырнадцать.

У меня сердце ноет при мысли о том, что его с нами нет. Иногда он приходит ко мне во сне, и я вижу, каким бы он был сейчас и как бы вел себя с Сэдой. Но потом я просыпаюсь и испытываю боль от того, что это был лишь сон.

На кухне две женщины, которых я наняла, усердно доделывают очередную партию кексов. Я начала хлопотать с самого утра, чтобы все успеть, но они меня выгнали, потому что я слишком нервничала и суетилась.

– Все хорошо? – Я смотрю, что они успели сделать.

– Да, все хорошо. Ты слишком беспокоишься, – говорит Ханна. Она молода, едва закончила школу, но у нее такая любовь к выпечке и такой талант в работе с глазурью, что мне есть чему у нее поучиться.

– Все идет отлично. Сделай перерыв. Мы серьезно, – добавляет Сюзанна.

Ей за сорок, и она тетя Ханны. Я наняла их себе в помощницы, и это лучшее, что я когда-либо делала. Они не только без проблем освоили все рецепты, но и помогли мне подготовить магазин к открытию.

Оставив их, я иду к Тайеру, который расставляет мои свечи. Их мало, поскольку из-за хлопот, связанных с открытием собственного магазина, у меня не было времени изготовить большую партию. Однако сарай-мастерская за магазином по-прежнему на месте, и я планирую в будущем уделять изготовлению свечей больше времени, причем скорее для себя, чем для кого-либо еще. Изготовление свечей было моей творческой отдушиной, и я по-прежнему в ней нуждаюсь. Думаю, ручной труд полезен каждому и позволяет проявить творческие способности. Это как Тайер с его шитьем; его изделия для собачек – самое милое, что я когда-либо видела. Он даже начал обучать своему ремеслу Сэду.

– Они хорошо стоят, Тайер. Оставь их в покое.

Он отступает от витрины и придирчиво ее рассматривает, затем поправляет одну свечу и удовлетворенно кивает.

– Вот теперь все идеально.

– По-моему, ты нервничаешь больше меня.

Он потирает рукой подбородок.

– Возможно, ты права. Но я лишь хочу, чтобы сегодняшний день прошел гладко. – Он переводит взгляд на стол Форреста. – Он был бы почти школьником.

– Да. Даже не верится.

Порой бывает трудно представить, каким бы он был сейчас и чем бы занимался, потому что я и теперь вижу его милым шестилетним мальчиком, укравшим мое сердце, как и его отец. Он смотрит на часы:

– Я заберу Сэду из школы – и начнем свое шоу.

Мы договорились забрать ее пораньше, чтобы она приняла участие в торжественном открытии. Невероятно, но в прошлом месяце ей исполнилось шесть лет. Полагаю, Тайеру было тяжело это принять, хотя он ни словом об этом не обмолвился.

– Ладно, я буду… здесь… постараюсь не слишком заморачиваться и не блевануть от волнения.

Он смеется.

– Ты не сделаешь ни того, ни другого.

– Ты слишком в меня веришь.

Я смотрю ему вслед, и моя тошнота усиливается по мере того, как перед магазинчиком начинает образовываться очередь. Тельма и Синтия стоят впереди, что меня совсем не удивляет.

Я вытираю потные ладони о рубашку, закрываю глаза и произношу короткую молитву, в которой прошу маму послать мне силы.

Я предполагала, что этот день будет стоить мне нервов, но не думала, что настолько.