Возвращение алтаря Святовита

Весь ход операции мы записывали на две камеры. Одна фиксировала дорогу и должна была снять цветной ролик, о которой никто не догадывался; а вторая (КС-4) была закреплена на палке, и на неё снимал киномеханик, дабы порадовать в воскресенье прилепчан. Сразу после взрыва, устроившись за массивным стволом ели, я направил снаряжённую бронебойными патронами винтовку на технику. Заряды хоть и выполнили свою задачу, но от фугасов я ожидал большего, и момент, когда водитель буксируемого броневика вывалился из распахнутой двери, чуть не проморгал. Палец сам нажал на курок. Ещё две пули в приоткрытый смотровой люк, так, на всякий случай. Но это был не единственный, кто пережил взрыв. Младший лейтенант, осуществлявший прикрытие, подбежал к бронетранспортёру, дал короткую очередь в открытую кабину, запрыгнул внутрь и вытащил за воротник шинели рыжего немца. Тот держался руками за голову и что-то мычал. Произнеся: «Ну, вот, и встретились», – Василий толкнул его головой о стальной угол крыла. Немец ударился лицом и рухнул в снег. То, что происходило дальше, снимать на плёнку было нельзя. Словно кухонный молоток, приклад автомата, с десяток раз опустился на голову рыжего, превращая череп в кучу костей. Это длилось с минуту. Вася ревел зверем и бил не переставая, пока не вмешался я.

– Младший лейтенант, отставить! – крикнул я, подбежав к нему и оттащив в сторону. – Да ты себя убить мог. Никогда не видел, как ППШ сам стреляет, если прикладом стукнуть? Собрать оружие! Подготовить бутылки с КС. Пять минут на всё!

Бойцы сняли пулемёты, сложили вместе с патронами на заранее приготовленные санки. На вторые положили четыре карабина и тушу свиньи, оказавшуюся под брезентом в первом бронетранспортёре. После чего Мише доверили поджечь бронетехнику. Под руководством киномеханика трупы немцев усадили в бронетранспортёр таким образом, чтобы они были видны с обочины. Когда всё было готово, началась съёмка. Сначала в кадр попало место засады с неприметными сугробами и торчавшими из них ветками. Потом немцы, крупным планом кресты на броне, снова обочина и вдруг сугроб, превращающийся в партизана Михася, бросок бутылки, вспышка огня и собранные трофеи, не забывая свиную тушу. Из всего отснятого материала наверняка выйдет неплохой короткометражный фильм, если окажется в умелых руках. К примеру, взять за основу историю, что у крестьянина Михаила Ложкина, пока он партизанит в лесах, подлые фашисты ухитили кабанчика, а он обиделся, и пошёл отбивать назад свою животину. Что из этого получилось – смотрите сами.

Пока же нам следовало торопиться. По уму, возле бронетехники неплохо бы было оставить мины-ловушки, о чём я рассказал сапёрам, но вероятность, что местные жители могут оказаться здесь раньше немцев, делала это невозможным. Ограничились двумя табличками с надписью: «Осторожно! Мины» и обыкновенной листовкой, в которой сообщалось, что доблестные парашютисты Красной Армии будут бить врага днём и ночью, на земле и в воздухе.

Встав на лыжи, мы уходили на юго-запад, к реке. И всё вроде бы шло хорошо, как мы напоролись на карателей. Нос к носу, на перекрёстке дороги. Задержись кто-либо из нас, буквально на пять минут, никогда бы и не встретились. Пока шли по краю леса вдоль ручья, ничто не предвещало ухудшения погоды, а позёмка была не страшна, наоборот, даже в радость – следы заметала; но стоило выйти к селу Мошевое, как внезапно началась метель, да такая, что в пяти метрах от себя ничего было не видно. Сначала из снежной пелены появился мужичок с винтовкой за спиной, шедший впереди лошади, прямо как у Некрасова: «в больших сапогах, в полушубке овчинном». За ним, в метрах трёх плелась ещё одна лошадь и человек пять в серых шинелях, укутанные в женские платки.