Возвращение Черного Еретика (СИ)

О чёрт. У них всё так и начиналось.

Астори засиживается ночью допоздна над документами, затем устало снимает очки, выпрямляет затёкшую спину, достаёт бутылку из-под стола и выпивает стакан-другой торика перед сном. Спать после такого, конечно, не получается. Астори и не спит. Она ворочается в постели, сверля потолок неподвижным тяжёлым взглядом, старается размышлять о детях, об отце, о работе, да хоть о чёртовом Вэриане, но не о том, как Тадеуш сейчас, в эту самую минуту — там… с Сабриной.

Астори уже ненавидит её, сильнее, чем Леа, к которой питала лишь презрение и непризнь; может, дело в том, что они с Сабриной чем-то похожи. Обе политики, советницы, женщины, выбившиеся в мир мужчин, знающие, чего хотят, и идущие к цели. Делящие одного мужчину… нет, неверно. Астори уступила Тадеуша, отдала его, отпустила… и всё равно на душе погано и муторно.

Она думает о том, что он будет счастлив, а она на всю жизнь останется одна. Без него. Возможно, даже без себя.

И Астори снова навещает Иарам.

Возможно, это ошибка и так делать не стоило, возможно, она потеряет то, что с таким трудом обрела, собирая по крохам саму себя, свой разум и свою веру — не в Мастера, не в справедливость, не в то, что надо быть хорошей, нет, — всего лишь в то, что этот мир и люди в нём, в том числе и она, заслуживают шанса, неважно какого по счёту — но… но Астори едет к Иарам, чтобы поговорить. Ей это необходимо. Неизвестно, когда опять выдастся такая возможность: через неделю-две она отправляется в Рецанию на встречу с президентом Огюстом Эрриалем. Одна. Без Тадеуша. Он остаётся присматривать за государством… вместе с этой Сабриной.

Астори хочется взвыть.

На пороге знакомой маленькой намины её встречает Иарам в том же сером вязаном платье. Улыбается. Протягивает узкую в ямочках ладонь.

— Здравствуйте, Ваше Величество.

— Здравствуйте, святая мать, — кивает Астори и спешивается, прихватив Изюминку под узцы.

***

Астори сказала, что ей надо кое-куда отправиться, и исчезла, толком ничего не объяснив. Как обычно, впрочем. Разумеется, они теперь всего лишь коллеги, может, друзья, и она не обязана перед ним отчитываться. И тем не менее… под ложечкой у Тадеуша тревожно сосёт. Если Астори опять попадёт в неприятности, ему опять придётся её спасать, потому что он не может иначе. Это его раздражает и тяготит, но Тадеуш бессилен совладать со своими чувствами и своим непокорным сердцем. Он её любит. Безнадёжно и обречённо.

Пока Астори отсутствует по своим тайным и неотложным делам, Тадеуш скучает в гостинице. Конные игры завершились; со дня на день королева и премьер-министр отбывают в столицу. Тадеуш успел позвонить Сабрине и пригласить её на ужин, как только он приедет. Естественно, у неё, новоиспечённого министра транспорта, сейчас дел по горло, но… пару часов, чтобы заскочить на Ореховую, она выкроит, Тадеуш знает, как знает и то, что очень нравится Сабрине.

Возможно, сильнее, чем должен нравиться любовник, с которым она рассталась пятнадцать лет назад и сейчас возобновила отношения неизвестно отчего.

Тадеуш лежит на кровати в развязаном галстуке и распахнутом пиджаке и думает о том, что очень хочет навестить родной Лилуэн. Он не был там больше тридцати лет; почти забыл, как выглядят знакомые улицы, как вкусно пахнет из булочной на углу, какие пышные розы растут в садике соседки, госпожи ди Кальчи… как близко до реки от их дома: только свернуть вправо, спуститься по бульвару вниз, а там рукой подать и до леса, и до мелкой речки, и до гор Эрко-Ас-Малларас… это было так давно. Его, пятилетнего мальчика, навсегда оторвали от прошлого — чтобы он мог получить достойное будущее.

Несправедливо. Тадеуш скрипит зубами: он верит и знает, что справедливость работает не так.

Но всё ещё может измениться. В конце концов, они с Астори теперь по-настоящему заодно. Режим чрезвычайного положения на Севере отменён, конные игры проведены, инцидент почти заглажен, и остаётся только ввести проект конституции, чтобы отношения между Югом и Севером наконец-то пришли в норму.

Если ничего не сорвётся — снова. Тадеуш вздыхает.

Всё, что можно делать сейчас, — надеяться на лучшее и на Астори.

***

Первая аудиенция нового министра у монарха всегда волнительна. Астори это известно. Она отчётливо помнит, как встретилась с Тадеушем, недавно ставшим премьером, в этом самом кабинете девять лет назад: он тогда был моложе, стеснительнее, весь угловатый и бледный от робости, с размывами веснушек на носу, с восхитительной улыбкой, с морщинками у зелёных ярких глаз; он едва не споткнулся о ковёр, шагнув вперёд, почтительно поцеловал ей руку… и назвал «Ваше Величество».

И заставил Астори поверить в то, что у неё получится.