Возвращение Черного Еретика (СИ)

Она никогда не забудет тот день, когда в конце привычной пятничной аудиенции премьер-министр застегнул папку, поднял зелёные глаза и будничным тоном сообщил, что помолвлен с госпожой ди Канти и этой осенью собирается играть свадьбу. У Астори потемнело в глазах. Её едва-едва хватило на то, чтобы промямлить поздравления и фальшиво улыбнуться. Он… он собирается жениться на этой гордячке Сабрине? Да что он в ней нашёл? Не могла же она, в самом деле… Проклятье! Астори зажимает рот руками, чтобы не завыть в голос. Нет, она, разумеется, отпустила его, решила, что им будет лучше раздельно, что она… к чёрту это! К чёрту! Они оба знают, что принадлежат друг другу.

И она не отдаст Тадеуша этой вертихвостке.

Её несколько утешает то, что сам Тадеуш не кажется обрадованным перспективой скорого брака: для счастливого жениха он выглядит слишком уж кисло. Он не хочет жениться на ней — конечно, не хочет, ведь он любит Астори! И она любит его.

Астори мучится от ревности и бессилия: наблюдать за тем, как Тадеуш с натянутой улыбкой обнимает Сабрину перед журналистами и целует в щеку — невыносимо. И Астори уезжает из столицы. Дети отпросились в какой-то летний лагерь на две недели, так что она вполне может позволить себе отпуск. Ну… строго говоря, это не совсем отпуск. Они с Тадеушем планировали отметить Праздник цветов на островах, устроить фестиваль, но вылететь туда должны были общим рейсом только через пять дней.

Астори не дожидается его и улетает одна, чтобы немного побыть в одиночестве. Не предупреждает Тадеуша: зачем? Она королева, у неё есть частный самолёт и отдельная резиденция на Раксагадаме, ей нет надобности ставить премьер-министра в известность о том, что она покинула Метерлинк и уехала чуть раньше, чем планировалось. Если что, она позвонит уже оттуда.

Из двадцати семи провинций Эглерта две — островные: архипелаг Сар-Бальями, раскинувшийся на тридцати мелких островках, половина из которых незаселены, и крупный остров Раксагадам в Жёлтом море, у южного побережья. Именно там, и пройдёт фестиваль. Эглертианцы очень любят Праздник цветов и отмечают его с размахом: народные песни, венки из роз и лилий, фестивали и концерты под открытым небом, бесконечные танцы под луной; жители приморских городов начинали танцевать на главной площади и заканчивали уже в солоноватой тёмной воде. Бронзовое и Жёлтое моря в конце июля всё ещё тёплые. А танцевать среди волн… Астори никогда не пробовала, но ей это кажется замечательной идеей.

Она прилетает в полдень в единственный старый аэропот на Раксагадаме и через пятнадцать минут оказывается в королевской резиденции. На островах всё находится очень близко: здесь нет крупных городов, одни деревеньки, где даже телевидение не в каждый дом проведено. Астори чувствует себя здесь в безопасности, среди этих неторопливых дружелюбных южан. В особняке она одна. По периметру выставлена охрана. Астори проводит целый день, разбирая чемоданы, гуляя по саду, беседуя по телефону с отцом, подругами и детьми, но когда наступает ленивый и томный июльский ветер, а с берега тянет прохладным бризом, она решает, что пора проветриться. Охрану с собой не берёт — она идёт в те места, где телохранители будут лишь обузой.

Астори хочется развлечься — так, как она давно уже не развлекалась.

***

— Ты не можешь на ней жениться, Тед! — в сотый раз возмущается Эйсли, пока Тадеуш ходит туда-сюда по камнате, раскрывает шкафы и выдвигает ящики. — Чушь какая-то!

— Детка, мы это уже обсуждали, — устало возражает он и останавливается посреди спальни, уперев руки в боки и почесав в затылке. — Где моя голубая рубашка?

— Я сдала её в прачечную. — фыркает Эйсли. — Но, Тедди…

Он раздражённо закатывает глаза.

— Опять? Сколько можно повторять, мы сдаём одежду в прачечную по четвергам! Сегодня среда!

— Да какая разница-то! — Эйсли отмахивается и нетерпеливо ёрзает на кровати. — Во-первых, я тебя всё равно никуда не отпущу. А во-вторых, зачем тебе эта Сабрина? Она… она же старая!

— Мы с ней ровесники, Эйс, — обиженно уточняет Тадеуш. — Спасибо, что назвала меня старым.

— Я не то… ай, с тобой невозможно разговаривать! Ты упёртый, как баран!

Тадеуш приподнимает бровь, укладывая в разверзстую пасть маленького чемодана жёлтую оттутюженную футболку.

— Переходим на личности?

Эйсли показывает ему язык. Тадеуш улыбается: двигаются уши, расползаются лукавые морщинки у искрящихся зелёных глаз, морщится веснушчатый нос. Он встряхивает двумя галстуками и придирчиво осматривает их.

— Какой выбрать, детка: красный в чёрную полоску или чёрный в красную?

— Ты самый скучный зануда на свете, — бурчит Эйсли, но уже не так сердито. — Может, и хорошо, что ты женишься на своей Сабрине: вы друг друга стоите.

Тадеуш цокает языком.

— Почему она тебе не нравится?

— Да потому что ты не будешь с ней счастлив, идиот! — жарко вскидывается Эйсли. Тадеуш замирает с новенькими брюками в руке. — Как будто я не вижу, как ты мучаешься! Она же дымит как паровоз, а ты не выносишь запаха сигарет! Она заест тебя, Тедди! И… и ты не любишь её…