Возвращение Черного Еретика (СИ)

Не такому способу расправляться с соперниками учили его в Дипломатической Академии.

Вэриан лежит на спине и, задыхаясь, смеётся. Тадеуш смотрит на него как на умалишённого.

— Вам помочь?

— Да пошёл ты, — беззлобно огрызается Вэриан. — Предупредительный, услужливый болван… сам разберусь.

Ничуть не обиженный Тадеуш пожимает плечами и безо всяких зазрений совести выходит из уборной.

***

На Ореховую он возвращается к десяти вечера. Ужин закончился быстрее, чем планировалось: Вэриан ретировался, и Тадеуш, сохраняя самое невинное выражение лица из возможных, солгал так убедительно, как умеют только политики и неверные жёны, что понятия не имеет, куда делся господин Мо. Астори поверила. Скорее всего, поверила.

Тадеушу тяжело даже думать о ней и о том, что она…

Да, между ними ничего нет. Да, она имеет права распоряжаться своей личной жизнью так, как пожелает. Но чёрная застарелая ревность не даёт Тадеушу покоя.

Он жалеет, что не врезал Вэриану ещё разок-другой. Стоило бы.

Он устало раздевается в прихожей и поднимается в спальню; Эйсли сегодня опять ночует у Бена, а его самого ждёт ночь с Сабриной. Наверно, она уже здесь: Тадеуш замечает маслянистый огонёк настольной лампы.

— Привет, — выдыхает он, прислонившись к дверному косяку. Сабрина улыбается накрашенными губами.

— Привет, Барти.

Она хочет переспать с ним, Тадеуш понимает: читает напряжённое ожидание в её тёмных глазах. Но он слишком истощён внутренне. Он не может… не сегодня. И поэтому Тадеуш с мягкой настойчивостью отводит руку Сабрины, крадущуюся по его груди.

— Извини, я не… не надо. Очень вымотался. Может, выпьем? Ты хочешь?

Он разливает по стаканам торик, протягивает полный стакан молчащей Сабрине и изнеможённо усаживается на кровать. Пьёт. Затем развязывает галстук, отбрасывает его куда подальше, расстёгивает рубашку и опять пьёт. Ничего не говорит.

— Барти… — осторожно окликает его Сабрина. Тадеуш оборачивается. — Барти… у меня есть предложение.

Он вопросительно выгибает бровь.

— Давай поженимся.

Он попёрхивается ториком, роняет пустой бокал на ковёр и перепуганно смотрит на абсолютно серьёзную Сабрину.

— Что-что?

— Давай поженимся, — терпеливо повторяет она.

— Но… за-за-зачем?..

— Это будет выгодно нам обоим, — говорит Сабрина, будто растолковывает прописные истины неразумному ребёнку. — На случай, если ты решишь переизбраться… народ больше доверяет женатым политикам. А тебе под сорок. Это начинается казаться подозрительным… ты ведь не давал обет безбрачия? Ну вот. Что до меня, то незамужняя женщина — ещё хуже, чем неженатый мужчина. Меня… заклюют. Старая дева в политике… это старомодно и опасно. К тому же, мы хорошо ладим, понимаем друг друга и вообще… и я люблю тебя, Барти.

— Н-но… я… тоже тебя люблю, Сабрина, — растерянно бормочет Тадеуш. — И всё же… я… не думаю, что твоя идея… м-м…

Он не знает, что ответить. Сабрина с полминуты молча смотрит на него и потом берёт под локоть.

— Это из-за королевы, да?

Тадеуша словно молния ударяет: он подскакивает на месте.

— Нет, — спешно выпаливает он. — Нет, конечно.

Он прижимает Сабрину к себе и целует её в щеку.

— И мы… разумеется, мы можем пожениться. Да. Несомненно.

Сабрина вздыхает и прячет голову у него на груди.

========== 9.6 ==========

Отца выпускают из тюрьмы в середине лета. Тайно оплаченное Астори такси забирает Гермиона у ворот Аштона и отвозит в Метерлинк, к снятой квартире на одной из глухих улочек Старого Города: там отец не привлечёт излишнего внимания и сможет спокойно отсидеться, пока не уляжется поднятая прессой шумиха с его судебным процессом. А потом… Астори плохо представляет, что будет потом. Она не задумывалась об этом, когда составляла точный и подробный план освобождения Гермиона. Они уже не смогут видеться, как прежде, а знать, что отец тут, рядом, в одном с тобой городе, знать и не иметь возможности навестить его… худшая из пыток. Видеть перед собой вожделенный плод и понимать, что он запретен и оттого желанен вдвойне.

Она попала в ловушку.

Да и отец не приживётся в Метерлинке: ему под шестьдесят, он полжизни провёл за решёткой и хочет домой. В Эльдевейс. По правде говоря, Астори и сама туда хочет, но осознаёт, что для отца вернуться на родину гораздо важнее. Она устроит ему перелёт, как только всё устаканится: Гермиону необходимо пару месяцев провести в Эльдевейсе, чтобы прийти в себя. Конечно, расставаться будет мучительно, но… но так лучше. Для отца, по крайней мере. Астори до сих пор не уверена, заявит ли когда-нибудь о его существовании во всеуслышанье и сможет ли он увидеть своих внуков. Пока это слишком опасно. Её авторитет в Эглерте, естественно, упрочнился по сравнении с первыми годами правления, и тем не менее… такая новость всё ещё опасна, особенно теперь, когда они на пару с Тадеушем ведут кампанию по принятию северной конституции.

Тадеуш… Астори стискивает зубы.