Возвращение герцога

Дважды повторять им не пришлось.

Глава 30

Ноги уже просто гудели. Эти шесть дней Филипп провел перед дверью спальни Софи, которая превратилась в лазарет, расхаживая взад-вперед. В любое время суток являлись один за другим доктора, проверяя состояние больной. Когда в комнате никого не было, на дежурство возле ее постели заступал он: прикладывал холодные компрессы ко лбу, или смачивал сухие губы влажной тканью, или просто держал Софи за руку и шептал молитвы богам – любым, в надежде, что какой-нибудь услышит.

Филипп наконец медленно опустился в кресло, которое по настоянию Белла принесли лакеи на всякий случай: мало ли, свалится еще в обморок, что было вполне возможно. Филипп не ел, не спал, вернулись кошмары – только теперь это была Софи в луже крови на полу в том подвале, совершенно неподвижная.

Филипп пытался плакать – но слезы не шли, зато он мог кричать, сыпать проклятиями, даже затеял торг с Богом, но каждый раз, когда из комнаты Софи выходили врач или горничная, лица у них были бледными и исполненными скорби. Качая головой, каждый твердил что-нибудь совершенно неутешительное вроде: «Положение серьезное, очень серьезное, но будем надеяться…»

Филипп уже не мог слышать эти слова, но было еще одно, которого он боялся панически: «Умерла».

Умерла.

Он бы не выдержал, если бы они сказали, что Софи умерла, сломался. Филипп откинул голову на спинку кресла и закрыл глаза, но сон не шел.

Это он во всем виноват. Он обещал Софи, что ни один волосок не упадет с ее головы. Проклятый лжец! Он никогда не простит себе, если она умрет! Он не заслуживает прощения. А ведь она предлагала сбежать из подвала, обратиться в полицию вместо того, чтобы дожидаться неизвестно чего, но он не послушался, будучи уверенным, что сумеет ее защитить.

По мраморным ступенькам парадной лестницы застучали каблуки сапог: кто-то поднимался к ним. Филипп открыл глаза и увидел маркиза Беллингема и доктора Моррисона из Лондона, которого пригласили по просьбе Филиппа, чтобы дал свое заключение о состоянии здоровья Софи.

– Я зайду и осмотрю ее, – объявил доктор Моррисон, кивком указывая на открытую дверь спальни.

Филипп кивнул, и доктор исчез за дверью, прикрыв ее за собой.

– Как она? – тихо спросил Белл.

– Так же, – ответил Филипп безжизненным голосом. Он устал. Боже, как же он устал! Совсем не мог думать, но и спать не мог. Вдруг он заснет, а Софи… Нет. Лучше и не думать об этом.

– По крайней мере не стало хуже, а это уже хорошая новость – заметил маркиз, смущенно кашлянув.

– Не надо!

Белл почесал затылок:

– Харлоу, я…

– Надеюсь, сейчас ты отказался от своих подозрений? – сказал Филипп, с трудом размыкая сухие спекшиеся губы. – После того как она рискнула жизнью, чтобы защитить меня?

– Ты же знаешь, что да, – ответил маркиз, сложив руки на груди и глядя себе под ноги.

Они уже говорили об этом в первую ночь, после того как Филипп осушил полный стакан бренди. Он так кричал на Белла, что чуть не охрип, но тот терпел, потому что понимал, что другу необходимо выплеснуть боль, горе, печаль и гнев, что так долго терзали его. Однако в тот вечер Филипп ничего не хотел слышать – просто в гневе выскочил из кабинета и помчался к дверям комнаты Софи.

– Я и сам сомневался в ней, Белл! – Филипп покачал головой и уставился на паркетный пол и носки собственных сапог. – На один миг, на долю секунды, когда нас похитили, я усомнился в ней, подумав: а вдруг это она сказала им, где меня найти?

– Откуда ты мог знать?

– А знаешь, почему я в ней сомневался?

Белл поднял голову и, прикрыв ладонью глаза, проворчал явно сожалея:

– Потому что это я был в этом уверен.

Филипп закрыл лицо ладонями, потом медленно повернулся и посмотрел на друга.

– Знаешь, я был готов осыпать тебя проклятиями, но не смог. Ведь я-то ее знал, а ты – нет. И все это случилось с ней из-за меня. Никто больше не виноват.

Белл подошел к другу и положил руку на плечо.

– Таких отважных, как мисс Пейтон, и среди мужчин-то немного: даже хорошо подготовленные агенты не всегда успели бы так быстро среагировать.

Филипп закрыл глаза и тяжело вздохнул:

– Если я ее потеряю, Белл… если она…

– Джентльмены, – раздался спокойный голос в дверях доктора Моррисона.

Филипп мгновенно вскочил, едва не опрокинув кресло.

– Как она, доктор? – тихо спросил Белл.

Доктор покачал головой, нахмурив брови:

– Положение тяжелое, ваша светлость. Очень тяжелое.

Филипп отвернулся и, выругавшись сквозь зубы, с размаху впечатал кулак в стену.

Глава 31

Софи вдруг поняла, что видит свет из-под сомкнутых ресниц, с трудом разлепила веки и растерянно моргнула. Боль тут же пронзила все ее существо. Повернуть голову казалось задачей почти невыполнимой, но она смогла, чтобы осмотреться. Она в постели, вполне удобная постель, но… не ее. Спальня тоже чужая. В окна льется дневной свет, в воздухе витают ароматы лилий и лимонной мастики.

Вдруг она уловила какое-то движение справа, с трудом повернув голову, увидела… отца, который сидел на стуле возле ее постели и спал, уронив голову на плечо.