Возвращение к людям

Чуть замешкавшись на пороге, Элина, которая среди руин и могильных холмов, совсем сникла за эти дни, вздернула голову, посмотрела на меня и пригнулась, отправляясь по лазу в глубину подвала.

* * *

Элина отреагировала на наш подвал более спокойно, чем мы ожидали. Впрочем, девушка, только что перенесла тяжёлую утрату… Мы старались облегчить ей первые дни так, как совсем недавно, я старался сделать тоже самое, для

Наты. Но тогда мы были одни. Присутствие второй женщины в нашем убежище, внесло некоторые изменения в наш, уже сложившийся уклад. Теперь то место, которое некогда занимала Ната, вновь было перегорожено ширмой, я опять соорудил настил для Элины, после того, как познакомил её с необходимыми правилами нашего дома. Первое из них заключалось в том, что Элина обязана была немедленно покинуть его, почувствовав тряску под ногами — опыт предыдущего землетрясения не прошел даром… Мы решили, что некоторые обязанности возложим и на неё — это должно было отвлечь Элину от горестных мыслей.

Время шло. Девушки, несмотря на мои опасения, быстро подружились, найдя общий язык в предметах, в чем-то, даже недоступных моему пониманию. Как сама Ната, соскучившаяся по женским разговорам, так и Элина, не имеющая собеседниц в своем прежнем клане, в силу юного возраста, теперь обрели друг в друге то, что им не хватало — подругу. Элине было семнадцать лет.

Она спокойно восприняла то, что Ната, будучи моложе ее на два года, спит со мной в одной постели. По её рассказам, ей приходилось видеть и не такое… Сама Элина оказалась очень общительной и могла подолгу рассказывать, о чём ни будь, в отличие от нас с Натой, предпочитавших теперь больше молчать и слушать.

Она была невероятно красива! По приходу в подвал, Ната помогла ей отмыться, нашла для девушки что-то из своей одежды и, вместе с той, подогнала ее по фигуре Элины. Увидев преображенную Элину, я потерял дар речи… Если Ната, поражала своей женственностью и скрытой чувственностью, завораживала одним только взглядом своих карих, бездонных глаз, то из

Элины била через край ее молодость и свежесть. Отмытые волосы огненной копной были закинуты за спину, и в распущенном состоянии достигали колен девушки! Ната сознательно вывела ее в таком виде — она знала мою слабость к длинным волосам… У девушки были очень тонкие черты лица. В васильковых, живых глазах, светилась энергия и интерес, плохо скрываемый под потупленным взором. Слов у меня просто не нашлось…

Я починил свой лук, нарезал новых стрел и взялся за изготовление оружия для Элины. Останется ли она здесь или покинет подвал — девушка должна была быть вооружена. Я смастерил для нее лук, и теперь Ната натаскивала свою новую подругу в стрельбе и метании дротика. На этом поприще, успехи рыжей, красивой девушки были просто ошеломляющими, пока она не призналась нам в том, что занималась этим видом спорта почти восемь лет и достигла некоторых, весьма высоких показателей. Мы могли сами поучиться у неё тому, с какой точностью, граничащей с изяществом и нарочитой небрежностью, она всаживает стрелы в цель. Дротик ей не понравился, зато Элина попросила меня изготовить ей пращу. Я удивился, но просьбу девушки счёл уместной — пусть попробует. Сшить из кусочков шкур, искомое, не составило особого труда. Элина набрала несколько округлых камешков и принялась бросать их в ствол дерева, которое мы уже исколошматили своими упражнениями. Камни, с таким угрожающим свистом и мощью, вонзались в древесину, что я невольно пригибал голову… Попадание, подобным образом брошенного булыжника, запросто могло пробить череп любой из самых крупных крыс-трупоедов. В довершении всего, я сшил для неё ножны и вручил остро отточенный нож.

Теперь девушка была оснащена не хуже нас с Натой и могла дать отпор любому врагу или хищнику, вздумай он на неё напасть. Я надеялся, что хотя бы при встрече с последним, она не оплошает и не растеряется…

Ната оказалась, как всегда, права… Я, продолжая, относится к ней, как к величайшему чуду, дарованному мне судьбой неизвестно за какие заслуги, стал посматривать в сторону нашей невольной гостьи, с плохо скрытым интересом здорового и ждущего самца. Элина быстро почувствовала это и, также как и Ната, в первое время, принялась кокетничать и дразнить меня, улучая моменты, когда мы оставались одни. Долго так продолжаться не могло

— Ната, все видевшая и все понимающая, без всяких предисловий, спросила меня, когда я на что ни будь решусь… Как мог, я постарался отвести этот разговор в другое русло, чувствуя угрызения совести…

Мы посетили вместе развалины города, дойдя до тех мест, где я вытащил Нату из пропасти, и где мы сами едва избежали гибели от жутких лап оборотня.