Возвращение к людям

— Ты уверен? — я сильно сомневался в его словах. — Разве ты можешь знать все, что происходит в долине? В том же озерном поселке случаи убийства случались не единожды. Помнится, Док говорил нам, что подобное… В общем, на его глазах люди уже поедали людей. Пусть, не в самом поселке, но в долине! Разве можно уследить за всем, что в ней происходит? На этих пространствах легко потеряться бесследно.

— Все оставляет следы, мой брат Дар. Прежде всего — поступки. Если кто-то из уцелевших хочет жить, упиваясь для этого кровью других — он враг Белой Совы.

— Ты более лукав, чем я думал… — я усмехнулся, внезапно догадавшись… — Ты тоже проверял меня, на празднике Мены? Правду ли мы говорили… И смогу ли я убить, да? И, кажется, оказался разочарован, вижу… Не делай удивленных глаз, индеец. Белый всегда хитрее — если знаешь историю, то не станешь спорить.

— Не буду. Хао. Мой брат верно разгадал слова Белой Совы.

— Значит ли это, что ты уже все решил за нас обоих? Можешь не отвечать. Так оно и есть… А за мной и тобой потянутся другие? Но я не индеец, Сова. Я — обычный человек, пусть и вынужденный жить почти что, по твоим меркам. На природе и в борьбе с ней. Я стану призывать всех, сплотится против несправедливости… И неминуемо столкнусь со Святошей, и его бандой? А тогда мне понадобится надежная рука воина, не так ли? Нет, Сова, я ни с кем не собираюсь воевать. Что мне до людей долины? Дай нам, хотя бы самим, приспособиться к тому, что происходит. А те, малость обнаглевшие выродки, водящие дружбу с монахом — зачем они нам? И, если уж до конца следовать твоей же логике — в поселке тоже есть мужчины, которым не помешает доказать свое право на штаны! Надеюсь, от меня таких свидетельств больше не потребуется?

— Мой брат не хочет быть вождем… Стара предвидела и это. Пусть. Нас рассудит время. Но, как бы не опоздать — Святоша подомнет под себя весь поселок и станет прижимать вольных охотников.

— Если они вольные — то ни Святоша, ни, кто-либо, другой, не заставят их подчиниться! А рисковать жизнью друга, ради своих скрытых целей… — это не очень красиво, Сова.

Мы все с удивлением обернулись на вспыхнувшую Элину. Она потупилась и отвернулась в сторону.

— Как знаешь… Вспомни мои слова, когда сам начнешь искать поддержку, мой брат. Но Сова тебе в ней не откажет. Не будем больше. Хао.

Он помолчал какое-то время, из-за чего возникла неловкая пауза. Индеец поднял голову и спросил:

— Все-таки, мне не дает покоя та история. Уши Совы редко слышали подобное. Настораживает вот что…. Мой брат говорил — они ели убитых… Сырыми? Но, даже самые опустившиеся — и поверь мне, таких приходилось видеть! — все же, жарили… Даже человеческое мясо.

Элина вздрогнула при последних словах индейца и закрыла лицо руками. Он, недоумевая, посмотрел на девушку и вопросительно — на меня.

— Что расстроило золотоволосую? Ведь все уже позади.

— Я тебя не предупредил — и напрасно. — Я старался говорить, как можно тише. — У нее там погибла мать…

Он понимающе кивнул и обратился к Элине, которую уже успокаивали Ната и Дина:

— Огненный Цветок познал горечь утраты… Пусть в ее сердце не возникнет боли на то, что вызвал невольно своими речами их друг…

Она утерла слезы и молча кивнула.

— И все же, я не слышал ни одного случая, подобного тому, что был с вами. Люди давно не едят людей — сейчас не умирают с голода!

— Если только… — сухо предположила Ната. — Они остались людьми.

— Что хочет сказать этим женщина моего брата?

— Мне тоже кое-что доводилось видеть… И слышать. — Ната смотрела только на меня. — Так вот… Я была свидетелем одного разговора, случайно… — Она запнулась, увидев выражение моих глаз. Мне пришло на ум, что Ната сейчас станет говорить о своем прошлом — но стоило ли слышать об этом индейцу и его женщинам? Пауза затягивалась — я кивнул. Ната, вздохнув, продолжила:

— Они вспоминали один случай… В общем, зэки, бегущие из северных лагерей, долгое время оказываются вынуждены идти по диким местам, где нет никакой пищи. Чтобы дойти, они захватывают с собой, кого-нибудь, из заключенных, суля ему свободу и прочие блага… А потом убивают. Что-то, вроде живых консервов… Некоторые крики, которые мы слышали тогда, в ущелье, очень напоминают мне речь именно этого отребья.

— Зачем небо пощадило и дало таким второй шанс? Им следовало умереть сразу! Когда-нибудь, я соберусь пойти в Предгорье — посмотреть место, где вы приняли бой.

Я пожал плечами:

— Очень далеко, особенно отсюда. И смысл? Прошло немало дождей, звери уничтожили остатки следов — что ты там сможешь обнаружить?

— Запах страха человека, сбежавшего от ваших стрел! Если он выжил — следы будут!

Мы промолчали. При всем моем уважении к способностям индейца, я вовсе не верил в то, что он сможет кого-либо найти. Все-таки, это случилось не день и не два назад… Да и не хотелось менять маршрута, меня манил наш подвал и спокойная, устоявшаяся жизнь в нем. То, что случилось, уже осталось в прошлом.

— Мой брат, позволь еще один вопрос. Там, в предгорье… Ты впервые убил человека?