Возвращение к людям

Я сделал неопределенный жест — вопрос Наты застал врасплох. Шкура убитого вчера джейра, случайно забредшего в эти места, была расстелена на полу и прижата по краям тяжелыми камнями, а я, склонившись, сосредоточенно соскребал с нее остатки жилок, мяса и прочих «радостей» — свежевать доверили Элине, и теперь приходилось исправлять все ее ошибки…

У нас уже набралось немало подобных — я, превратившись в живое воплощение скупости, и отметая всякие возражения по поводу достаточного количества вполне пригодных одеял и ткани, хранившихся в подвале, считал, что настоящие шкуры животных и зверей изменившегося мира, обязательно еще послужат, а потому не пренебрегал ни единой возможностью эти запасы приумножить. Девушки сердились, мы порой даже серьезно «грызлись» — но я упорно стоял на своем. В основном, мы охотились на кролов или зверьков еще меньших размеров — руины не баловали изобилием добычи, столь богато представленной в долине и прериях. В степи еще стоило на что-то рассчитывать, но там уже следовало беречь собственную шкуру… Слишком памятной казалась встреча Бурыми, не говоря уж про большого змея! Тем не менее, я не упускал случая выйти на охоту, полагая, что рано или поздно мы полностью перейдем на кожаную одежду. К тому же — ткань, из которой мы с Натой на первых порах шили одеяние, хоть и имелась практически в неиссякаемых количествах, могла навести жителей долины на вполне понятные вопросы. Приобретенный опыт показал — даже самая плотная ткань быстро изнашивалась, чего нельзя сказать об одежде, сшитой из шкур. Возможно, срок носки мог стать и больше — если не уже упомянутая охота. А она у нас стала практически основным видом деятельности: и Ната и Элина отдавались ей полностью, отдав предпочтение перед рыбной ловлей и сбором кореньев. Впрочем, как и я сам. Девушкам нравилось выслеживать животных и зависеть от своего умения, полагаясь на меткость глаза и силу рук. Естественно, что в свою очередь, мы так часто продирались сквозь заросли, или, замерев, выжидали среди камней, что поневоле следовали примеру индейца — у того все семейство одевалось исключительно в шкуры животных. И теперь я все чаще ловил себя на мысли — а так ли уж дик наш названный брат, если мы сами ведем почти идентичный образ жизни? Ну, разве, духам только не поклоняемся… Мне порой казалось, что я словно попал в иной мир: одновременно и чуждый, и, до странности, знакомый, словно я уже прожил когда-то подобную жизнь. Ната, смеясь, говорила, что во мне звучит голос предков.