Возвращение к людям

— Почему они напали? — Я решил узнать у Совы, который по праву считался лучшим знатоком дикой природы, ответ, на волновавший меня вопрос. — Сколько я слышал о волках, сколько читал — никогда не встречал описания подобных стычек. Умный зверь, добычи вокруг полно — разве не понимали, что их ждет?

Сова кивнул:

— Мой брат, верно, заметил… Волк — осторожный хищник, и не стал бы напрасно рисковать. Но Тот День изменил многое и многих. И людей, и зверей… Кто может ответить — насколько иными они стали? Как Угар, например… А причина нападения проста — запах крови и мяса. Очень сильный запах крови и мяса.

Мы стали прощаться.

— Когда мой брат даст о себе знать?

Я неопределенно пожал плечами:

— Кто знает? Мы хотим еще многое сделать в новом жилище. Все имущество погибло в подвале. Теперь надо больше охотиться, чтобы успеть заготовить запасы на всякий случай: дожди или похолодание, когда придется сидеть в доме. На новом месте не мешает все осмотреть получше… В ближайшее время — не жди.

— Хао. Белая Сова тоже знает такие заботы. Но, когда Дар захочет отдохнуть от дел — пусть приходит. Мои скво всегда рады видеть твоих женщин. Им есть, о чем поговорить, за мужскими спинами, мой брат!

— А что наговорил за моей спиной Белая Сова? Уши Дара слышали за вчерашний вечер много непонятного… Так кто, все-таки, устроил охоту?

— Пусть говорят, — он усмехнулся. — От их слов наконечники не стали тупее, а руки — слабее! Эти руки вчера работали вместе — как мужчины и женщины единого племени. Но любому племени нужен тот, кто будет говорить охотникам, что им делать. Охоту придумал будущий вождь…и все слышали это из уст его друга — Белой Совы!

— Так… Снова про то же. Стало быть, россказни про Святошу — миф?

— Говорят, кто-то видел восход на западе… — Сова улыбался, не пряча глаза. — Ты бы еще долго размышлял, мой брат. Стара подсказала его другу, как поступить. Ты обиделся на меня?

— Скажем, остался в легком недоумении. А, вернее — нет. Мы редко видимся с остальными, Сова. Но теперь я живу гораздо ближе, так что буду чаще общаться с людьми. Но это не означает, что я согласился с выдумками твоей шаманки.

— Стара не шаманка. И никогда ею не могла стать. Она знает травы и заговоры, умеет выгонять болезнь, но главное — видит будущее. Но ты, как всегда, не очень-то этого хочешь? — он грустно пожал мне руку, собираясь уходить.

— Не знаю. Не вижу смысла в подобной доле. Зачем мне быть вождем? Раньше я искал встречи с людьми, а теперь… — я показал ему на обсуждавших, что-то, Элину и Нату. — У меня есть те, с кем я могу поддерживать любые беседы, Сова. И другой собеседник мне не нужен. Разве только, есть в прерии один индеец…

— До встречи, мой брат! Помни пророчество!

— До встречи, Сова… Хао!

Глава 18 Братья-Черноноги

Землетрясение, поставившее точку на нашем проживании в подвале, в одночасье превратило меня и моих девушек, из скрытых богачей, какими мы являлись, в обычных людей. Особенно остро, я почувствовал это, когда увидел желтошкурых — их, нарочито показной наряд, будто не было позади многих месяцев лишений, словно кричал о разнице между теми, кому повезло найти склад, или магазин с припасами, и остальными, не сумевшими отыскать среди руин ничего похожего…

Мы не завидовали. Однако желание жить лучше, чем те, кого мы видели и встречали в разнотравье, заставило нас приложить все силы для этой цели. Как могли, улучшали наш быт, доводя построенный дом до совершенства. Ната заботилась о приготовлении пищи, иногда деля эту обязанность с Элиной, я ловил рыбу или выслеживал в зарослях вблизи берегов, мелкую живность. Хоть и в намного меньшей степени, чем мы имели, но того, что вытащили из подвала и заготовили в тайниках, хватало с избытком, чтобы не чувствовать себя обездоленными. Новая крыша над головой и приближенность к людям теперь даже нравилась. Хуже оказалось другое: раньше, при неудачной охоте, мы могли всегда рассчитывать на свои запасы, а теперь этот тыл пропал. Впрочем, Ната справедливо заметила, что особо убиваться не стоит. Срок годности почти всех, хранящихся в подвале продуктов, завершался или уже был исчерпан, и употреблять их в пищу, мы все равно не могли. Куда больше сожалели о коврах, отрезах ткани и тех выделанных шкурах, которые остались под завалами… Но как бы там ни было, жизнь продолжалась.