Возвращение к себе

От Паши Соня знала, что Нина Павловна в одном из ВУЗов преподавала иностранные языки. Кроме того, она давала частные уроки для поступающих и считалась одним из лучших московских педагогов. Попасть к ней можно было только по очень надёжной рекомендации. Честолюбивые мамаши стояли к ней в очереди, задаривая разными иностранными безделушками и кондитерскими изделиями. Но всё это, видимо, было в прошлом. Перед Соней сидела пожилая уставшая женщина со следами былой красоты и благополучия. Соне стало неудобно, что она пришла с пустыми руками. Сердце тревожно щемило, и Соня с нетерпением ожидала, когда женщина соберётся с силами и заговорит. Наконец, Нина Павловна справилась с собой. Она в очередной раз вытерла платочком глаза, разгладила руками передник на коленях и отхлебнула остывающий чай.

– Ты, наверное, до сих пор проклинаешь меня, – начала она. – Я ведь тогда не отдала Паше письма, которые ты вернула. Не хотела, чтобы он знал, что ты была здесь. Прости, но я прочла эти письма и поняла, что если он обо всём узнает, то никогда не простит мне. Он действительно тебя очень любил, и это я поломала его жизнь. Горько это признавать, но родительский эгоизм победил доводы разума.

Соня не знала, что ответить и ждала продолжения.

– Паша был очень способным и подающим надежды мальчиком. У него было прекрасное будущее. – От каждого слова «был» Соня вздрагивала как от удара. – Но ты же знаешь, – продолжила Нина Павловна, – без знакомств и поддержки даже самые талантливые до пенсии прозябали младшими научными сотрудниками. О вашем романе я толком ничего не знала и принимала его за очередное мимолётное увлечение сына. Он всё время рвался в командировки в этот ваш Первоуральск, особенно в последнее время. Меня это настораживало. Как-то мне попало в руки письмо от некоей девушки Сони. Не думай, оно попало случайно. В нашей семье не было принято лазить по чужим карманам и сумкам. Ещё покойный муж, застав как-то Пашу, роющимся в моей сумке, отодрал его как «сидорову козу», не смотря на то, что мальчик искал там обещанный ему подарок. Ты же знаешь, мужчины всегда разбрасывают свои вещи по квартире, так и это письмо. Паша забыл его на тумбочке в прихожей. Как читал, так заторопился и бросил. Я прочла и тут заволновалась. Подумай сама: девочка пятнадцати лет из какой-то глубинки, – я и города такого не знала, – пишет моему сыну, который на десять лет старше неё, письма о неземной любви. Ты сама теперь мать и поймёшь мои чувства в тот момент. Первая мысль – провинциалка рвётся в Москву. Ещё такая молоденькая, а уже такая ушлая. Говорю тебе всё, как на духу. В то время в Москве многие матери с ужасом ожидали выбора своих детей. Из-за браков с «иногородними» в семьях были целые трагедии. Сама подумай, квартиры, которые здесь доставались «потом и кровью», подчас отходили чужакам «без рода и племени».

Нина Павловна опять вытерла слезящиеся глаза. Воспоминания разволновали её, и на сухих морщинистых щеках выступил румянец.

– Я решила приложить все усилия, – продолжала она, – но связь эту разорвать. Из круга своих знакомых я начала подбирать Павлу супругу, но он ничего не хотел слышать. Девушки, которых я под разными предлогами приглашала в дом, уходили, как правило, обиженными. Павлу достаточно было сказать пару слов, чтобы испортить о себе впечатление. Так продолжалось почти два года. Тогда я стала заводить разговоры о его карьере и возможности роста и предложила Паше жениться на дочери директора НИИ, в котором он работал. Я ничего не знала о Галочке. Несколько раз видела, когда она подвозила Павла домой на своей машине, а потом забегала к нам выпить чашку чая. Тогда ещё был жив муж, и девушка произвела на нас очень приятное впечатление.

Зазвонил телефон, и Нина Павловна мелко засеменила в комнату. Разговор по телефону затягивался. Соня сидела одна в просторной кухне за старинным обеденным столом. Мысли её унеслись далеко назад в небольшой военный Городок вблизи холодного северного Первоуральска.

Всё так и было, как рассказывала Нина Павловна. Правда, она и сама многого не знала.

Дома Паша появлялся всё реже и реже. Нина Павловна была очень довольна таким поворотом событий. Она уже забыла о юной девочке Соне и решила, что это было просто увлечение молодости сына и всё, наконец, прошло. Вскоре молодые люди объявили о том, что Галя беременна, и они решили пожениться. Только Пашу предстоящая свадьба почему-то не радовала. Павел стал чаще бывать дома, несмотря на беременность жены. На все вопросы матери уклончиво отвечал, что всё в порядке, просто устал. И хотя карьера Паши пошла в гору – сначала дали «старшего» и повысили зарплату, затем вскоре назначили руководителем группы, а по срокам Галя должна была вот-вот родить, Паша становился всё грустнее и грустнее. Как-то, не сумев, как всегда, отмахнуться от вопросов Нины Павловны, в сердцах бросил:

– Не будет у нас ребёнка.

– Это как же так? – удивилась Нина Павловна.

– Как обычно. Галя не захотела больше детей. Сказала, что ей одного хватит.

– Может всё же передумает, родит ещё, – предположила мать.