Возвращение к жизни

Крадучись, мягко ступая, подобрались вплотную к немцам. Их было трое. Они сидели, прикрывшись палаткой, из нее торчал ствол ручного пулемета. Двоих свалили прикладами, а третий успел уклониться, и удар Литвиненко пришелся ему по плечу. Немец сразу понял, в чем дело, и взмолился: «Гитлер капут!»

— Слышали уже не раз эту байку, — проговорил Недоступ. — Как возьмешь за жабры, так и Гитлер капут…

— Подожди, — оборвал его Черменев.

Немец, все еще сидя с поднятыми руками, что-то говорил и говорил.

— О чем он долдонит? — осведомился Литвиненко.

— Говорит, что давно искал случая сдаться в плен. Готов помочь нам. Здесь у них сторожевой пост. В деревне — механизированная часть.

Черменев допрашивал пленного по-немецки:

— Мост охраняется?

— Да, там парный патруль.

— Пароль знаете?

— Знаю.

— Нам нужно снять патрульных. Поможете — сохраним жизнь.

Немец с готовностью согласился.

Через полчаса Черменев с четырьмя автоматчиками и пленным вышли к мосту. Патруль окликнул их. Немец назвал пароль и сказал, что идут разведчики. Патрульные приблизились и тут же были сражены ножами.

Колонна Черменева миновала мост. А ночь на исходе, надо спешить. Однако с ранеными продвигались все-таки медленно. Уже на рассвете втянулись в небольшую рощу, остановились передохнуть. Впереди — открытое поле, а дальше, километрах в двух, — тот спасительный лесной массив, куда приказано прибыть.

Только поднялись, вошли в кустарник на опушке рощи, как сзади вспыхнула стрельба. Черменев понял: гитлеровцы, обнаружив гибель сторожевого поста и патрулей на мосту, начали погоню.

Что делать? Открытое поле преодолеть не успеешь: перестреляют, как кроликов. Ведь совсем уже рассвело. Оставалось одно — залечь, замаскироваться в кустах, подпустить погоню, принять бой.

Автоматная стрельба приближалась. А вот и немцы появились из рощи… Черменев подсчитал: всего тринадцать человек. У него отлегло от сердца: сила невелика, справимся! Не подозревая об опасности, гитлеровцы бежали в рост. Когда до них оставалось не более двадцати метров, старшина подал команду. Огонь был дружным и точным. Все преследователи полегли, скошенные в упор.

Не теряя времени, старшина повел группу через поле. Уже половина его осталась позади, еще немного и густой лес. В этот момент на проселочной дороге появились два вражеских бронетранспортера с автоматчиками. Они шли наперерез. Казалось, положение сложилось безвыходное. Но не зря говорится: удача не оставляет тех, кто к ней стремится.

Из-за кромки леса вынырнул на бреющем полете наш У-2 и хлестанул из пулемета по бронетранспортерам. Был ли это счастливый случай или специальная помощь, Черменев не знал. «Кукурузник» сделал крутой разворот и снова полоснул по бронетранспортерам. Немцы повыскакивали из машин и бросились врассыпную.

Воспользовавшись неожиданной поддержкой, группа Черменева быстро достигла опушки леса. У-2, делая последний заход, покачал приветливо крыльями и скрылся за горизонтом.

В лесу, почувствовав облегчение, изможденные люди повалились на землю. И здесь только вспомнили, что уже около суток ничего не ели — не до того было. Бойцы вынимали из вещмешков скудные запасы провизии, делились между собой сухарями, глотками воды из фляг.

И тут Винницковский заметил пленного. Во время броска через поле о нем совсем забыли. Немец сидел под деревом и сглатывал слюну. Винницковский отломил половину своего сухаря и протянул ему:

— Хрумкай, фриц, дребненько, бо бильш нема.

Немец взял сухарь, благодарно закивал головой.

Черменев решил связаться по рации со штабом дивизии, уточнить место выхода к своим. Но связисты доложили, что в ночном переходе потеряли батареи. Пришлось идти наугад. Долго блуждали по лесу. В избушке лесника наткнулись на группу спящих гитлеровцев. Обезоружили их, повели с собой.

К переднему краю вышли на участке 959-го полка. Здесь встретили их не особенно дружелюбно, приняв за немцев: боевое охранение дезориентировали пленные. Группа залегла под огнем нашего «максима». Черменев надорвал голос, пока убедил пулеметчика прекратить стрельбу. Тот наконец смягчился, крикнул:

— Иди сюда один, остальным лежать!

Когда старшина, стоя над окопами боевого охранения, объяснил, в чем дело, группу пропустили дальше и сообщили о ней в штаб дивизии. Вскоре приехал полковник Чесноков.

— Спасибо, старшина, — сказал он, обнимая Митрофана. — За знамя и за смекалку.

Группа проследовала в расположение своего полка с развернутым знаменем. Впереди шагал Митрофан Черменев. Его клонило ко сну, но он, одолевая усталость, старался чеканить шаг.

Через два месяца на груди Черменева засиял орден Александра Невского.

Из писем

31 марта.