Возвращение Мюнхгаузена. Воспоминания о будущем

Альтенберг Петер (псевдоним Рихарда Энглендера; 1859–1919) – австрийский писатель-импрессионист, мастер малых форм, афоризмов, стихов в прозе, беглых зарисовок в одну или несколько строк, передачи мимолетных впечатлений; один из тех, чье творчество оказало влияние на Кржижановского (по собственному его признанию).

В самом вашем наименовании, сцепленном из σύν и πάφος… – Дальнейшее «концептуально-подробное» толкование сим-патии как со-чувствия, со-страдания становится сюжетным центром новеллы, где общение героя-рассказчика и Савла Влоба суть со-мыслие и «со-темье».

…лезть в «жертвы вечерние»… – Вскользь брошенная цитата из 140-го псалма точно соответствует психологической ситуации «отказа от литературы», от писания вообще, в которой происходит диалог, ведь следующие за ней слова этого псалма Давида: «Положи, Господи, охрану устам моим и огради двери уст моих».

Секира у корня – горе косцам… – См.: Матфей, 3: 10.

К притче о разумных девах… – Точнее: «о мудрых и неразумных» – Матфей, 25: 13.

…втащить Нагорную проповедь в кротовые ходы катакомб… – Намек на возникновение (в ответ на тотальное преследование религии и ее деятелей большевиками) так называемой «катакомбной» церкви.

…следовательно, рабочему классу, для того чтобы вызвать сочувствие симпов, надо быть побежденным. – Намек на проявившуюся в 1920-х годах и впоследствии идеологически закрепленную тенденцию придавать «народническому» противопоставлению «интеллигенции» и «народа» смысл политический.

…Влоб навсегда выключен из встреч… – Ср. тему самоубийства в «Автобиографии трупа» и «Клубе убийц букв»; и коль скоро речь о философе (и «диалогах»), можно говорить о «наследовании» покончившему с собой Сократу.

«Перьев мышья беготня» – перифраз пушкинской строчки: «Жизни мышья беготня» («Стихи, сочиненные ночью во время бессонницы», 1830).

Красный снег

«…Настроение, общую подавленность и настороженность тех дней Кржижановский отразил в рассказах „Красный снег“ и „Воспоминания о будущем“», – писала А. Бовшек.

В данном случае «рассказы» – не обозначение жанра: стостраничную повесть «Воспоминания о будущем» куда вернее было бы назвать «романом». Но так Бовшек именует в мемуарах все сочинения Кржижановского.

Повесть – единственная прозаическая вещь Кржижановского, написанная в 1929 г.

В двух сохранившихся, составленных писателем перечислениях написанного датою 1930 помечены три заглавия: «Чужая тема», «Материалы к биографии Горгиса Катафалаки» и «Красный снег». Два из этих трех произведений опубликованы мною полтора десятка лет назад, их машинописи существуют как минимум в пяти известных мне экземплярах.

Вообще все вещи (кроме ранней новеллы «Лес карандашей», напечатанной в 1918-м и сгинувшей вместе с еженедельником-однодневкой), обозначенные в перечислениях, удалось найти и прочитать. Кроме одной.

«Красного снега» не было нигде.

Искать его стоило уже хотя бы по одному тому, что им, в сущности, почти завершаются пять наиболее интенсивных и ярких лет в творчестве Кржижановского-прозаика, когда написаны почти все самые значительные, знаковые его новеллы и повести – те, которые ныне определяют совершенно особое место этого писателя в русской литературе, и не только в ней…

Можно понять, читатель, думаю, в том уже убедился, почему Анна Бовшек не рискнула не только доверить это сочинение государственному архиву, но и просто выпустить из рук – под любознательные глаза. Уезжая – насовсем – в начале шестидесятых годов из Москвы в родную Одессу, Бовшек взяла этот текст с собой. При жизни «Красный снег» был смертельно опасен для автора, после смерти – для его наследия. И тем более опасен, если речь об одном из самых художественно завершенных и совершенных сочинений Кржижановского.

Кто хорошо знает предмет, то бишь судьбу литературы советской поры, поймет, что одного такого текста вполне могло хватить для того, чтобы все произведения автора канули бы в беспамятство, в бездну спецхрана: мост через Стикс перейти им было бы не дано…

Судя по машинописи, и Кржижановский, и Бовшек отдавали себе в том отчет. Рискну предположить, что печатала этот диктант – единственный случай – она сама. Неумело, на старенькой, с истертыми литерами машинке, то и дело запинаясь на неутомимо сгущающей строки авторской правке, на всех этих вымарках и вставках, перестановках слов и фрагментов. Ни на одну из прежде виданных мною машинописей Кржижановского эта решительно не похожа…

Красный снег – совершенно в духе автора «Поэтики заглавий»: ассоциация-рифма с «Красным смехом» Леонида Андреева (1904), заглавие-камертон, сразу настраивающее на чтение.