Возвращение на Восток

«В начале зимы 1972 г. личный состав нескольких египетских зенитно-ракетных бригад проходил обучение в советском учебном центре ПВО в городе Мары (Туркмения). Египтяне осваивали эксплуатацию и боевое применение новейших на то время ЗРК “Квадрат” (экспортный вариант комплексов “Куб”). Вместе с египтянами в том же учебном центре находились сирийские военнослужащие. Сирийцев обучали применению ЗСУ-23-4 “Шилка”, тоже самой современной на то время зенитной системы, предназначенной для поражения низколетящих воздушных целей.

Через несколько месяцев учебы арабские расчеты провели боевые пуски и стрельбы на полигоне ПВО в Ашелуке (Астраханская область), после чего убыли на родину. Насколько мне известно, боевая техника, на которой они обучались, в том же 1972 году была переправлена на Ближний Восток. Поэтому во время войны и египтяне, и сирийцы в принципе не нуждались в помощи советских инструкторов. Как показали последующие события, системы ПВО “Квадрат” и “Шилка”арабы применяли очень эффективно…»[46]

Глава 4 Военный институт. Москва, осень 1972 г

К сентябрю курс подполковника Степанова стал пополняться слушателями.

Народ возвращался в институт: из-за границы или разбросанных по всей территории Советского Союза многочисленных учебных центров.

Сюда, после туркменской «ссылки», вернулся и наш знакомый. Практика практикой, но теорию нужно было подгонять. Тем более что из-за бесконечного отрыва от учебного процесса образовались многочисленные хвосты в виде зачетов и экзаменов по ряду предметов, отчет по которым был отложен сознательно, до «лучших времен».

Учеба началась без раскачки, стремительно. Разброс по предметам был весьма велик – ведь в их длинный список входили даже и те учебные дисциплины, по которым нужно было, по-хорошему, отчитаться еще на первом курсе.

Среди них особенно запомнились два предмета: языкознание русского языка и арабская литература. Оба предмета мало вязались с практической деятельностью военного переводчика. Но пройти их и сдать требовалось по программе обучения.

Учебный курс по языкознанию, среди прочих преподавательниц, вела обаятельнейшая Люба Баско, подруга всех «слушаков», веселая участница их многочисленных вечеринок и любимая дочь генерала Баско – начальника восточного факультета Военного института.

Любаша, верная подруга, своих не бросала. А потому «мутный» предмет с многочисленными непонятками сдали, пользуясь военной терминологией, с ходу.

Хуже оказалось с арабской литературой.

Этот предмет читала то ли татарка, то ли узбечка, женщина лет 45–50, фигуристая, с длинной косой. Одета она была всегда стандартно: в длинное платье, шаровары и обувь на высоких каблуках.

В связи с тем, что альтернативы этому преподавателю не было, лекции по предмету читались на потоке.

Выглядело это примерно так: в самую большую аудиторию на факультете загонялся весь курс (все переводчики-арабисты), в класс входила Зульфия (такое прозвище получила несчастная женщина, так как ее реальное имя оставалось никому неизвестным) и, уставившись в потолок, монотонно, не повышая голоса, вещала о классической арабской литературе, течениях и направлениях, знаменитых арабских авторах и многом другом.

Теперь, по прошествии многих лет, пришло осознание того, что без этих знаний, также необходимых, считаться переводчиком-арабистом просто невозможно. Ведь арабистика – это составляющая из трех частей: арабского языка, истории арабов и культуры арабских народов. Но тогда…

Слушать или тем более что-либо записывать за преподавателем было практически невозможно. И прежде всего из-за поведения самих учеников: такой шум стоял в аудитории.

Чем только народ не занимался! Читал художественные книги, играл в карты, спал и т. д.

Однако женщину, увлеченную своим предметом, казалось, ничто не может вывести из равновесия: войдет в класс, глаза в потолок – и говорит, говорит о чем-то, ведомом только ей одной.