Возвращение ростовского потрошителя

Оба участковых, занимавшихся составлением административного дела и находившихся на рабочем месте помощника дежурного по отделу, расположились в помещениях, смежных с застекленной со всех сторон комнатой, где в гордом одиночестве восседал Черников Вадим Станиславович, человек тридцативосьмилетнего возраста, увлеченный заполнением служебной документации; как и они, майор был отвлечен от своего занятия неожиданно прозвучавшей стрельбой и в тот же момент увидел, как остальные два сотрудника бросились по узкому коридору, ведущему к месту развития основных событий, не позабыв вооружиться: один – автоматом, а другой – табельным пистолетом. Враги встретились, когда полицейские достигли середины соединяющего проема и оказались, с одной стороны, напротив стеклянной перегородки, за которой находился дежурный, с другой – двери, запирающейся на магнитный замок и ведущей в центральный коридор первого этажа отдела полиции; Чурилов в это время выворачивал из-за угла основной комнаты всей дежурной части, держа перед собой трепыхавшееся тело помощника Баркасова; он двигался уверенной, твердой походкой, всем своим видом передавая возникшие в его осатаневших мозгах самые что ни есть зловещие помыслы; не вызывало никаких сомнений, что следующими жертвами будут попавшиеся на его пути полицейские.

Хорошо это понимая, но при всем том не желая стрелять в попавшего в беду сотоварища, они, отступая, сделали несколько шагов в обратное направление, двигаясь спиной и держа на прицеле разбушевавшегося противника. В этот момент тело воскрешенного из преисподней преступника выдавило попавшую в него чуть ранее пулю, и она со звоном упала на пол; непроизвольно это послужило командой к началу решительных действий, и оба участковых начали вести прицельный огонь по еще живому телу своего же сослуживца и боевого соратника; туловище Кирилла несколько раз дернулось в предсмертной агонии и безвольно повисло, принимая на себя свинцово-стальные заряды, предназначавшиеся для кровожадного, беспощадного недруга. Участковым не потребовалось и семи секунд, чтобы полностью растратить свои магазины, что предоставило маньяку-убийце короткую передышку, которой тот не замедлил сразу воспользоваться.

Бросив уже мертвого Баркасова на пол, он кинулся на Реброва и, резким движением отобрав у него автомат, прикладом размозжил на две части голову его второго напарника, уже успевшего загнать обойму в ручку табельного оружия; тот рухнул на пол словно подкошенный, а Чурилов перевернул «калашников», у которого его следующий противник успел уже отсоединить переднюю рукоятку, но пока не вставил еще запасную; не меньше трех раз воткнул он дуло в грудь так и не успевшего ничего понять участкового, «пригвоздив» его последним ударом к деревянному стеллажу, где обычно хранятся изъятые у задержанных вещи.

– Здесь мое добро! – закричал бездушный, потусторонний преступник замогильным, будоражащим голосом, слитым в единое целое тысячью дьявольских интонаций.

Оставив остальные вещи до поры до времени, что называется на потом, он схватил изъятый у него огромный кухонный нож, поднял с пола так «полюбившееся» ему умерщвленное тело «помдежа» и, выставляя его перед собой, как защиту, двинулся в основную комнату этого помещения, где располагалось все оборудование и находился последний живой человек, который, кстати, пораженный увиденным, поначалу впал в непривычное состояние ступора, полностью растерявшись и не зная, что в таких случаях следует делать, но, постепенно возвращая себе присутствие духа, крикнул по громкой связи:

– На отдел совершенно вооруженное нападение! Всем имеющимся сотрудникам действовать согласно штатного расписания и создавшейся обстановки.