Возвращение Снежной Королевы

Лейтенант десантных войск Андрей Градов сломал ногу, прыгнув с парашютом, его положили в Военно-медицинскую академию, где Танин отец очень удачно сделал ему несколько операций. Нога почти выправилась, а в их больницу Градова перевели потому, что только у них был какой-то дорогой и редкий заграничный растягивающий аппарат. Танин отец принимал в лейтенанте большое участие, парню грозила инвалидность.

Татьяне с первого взгляда понравился героический двухметровый десантник. Его лицо нельзя было назвать красивым – слишком жесткие скулы, упрямый подбородок, губы всегда плотно сжаты. Светлые волосы топорщились коротким ежиком, и очень прозрачные серо-голубые глаза, казалось, дышали январским холодом. Андрей редко улыбался, но тогда лицо его преображалось, и глаза становились просто голубыми и не такими холодными.

Слишком поздно Татьяна поняла, что лед в этих глазах тает только в присутствии Кати. Сначала она успокаивала себя тем, что Катя на всех больных так влияет, тем более что Андрей с ней самой был уважительно-вежлив – знал, чья она дочь, а Таниного отца он просто боготворил, ведь тот фактически спас ему ногу.

Такой человек, как Градов, думала Татьяна, просто не может полюбить Катю – маленькую, незаметную мышку. Что в ней есть? Только улыбка да глазищи в пол-лица – в общем, как говорят, ни рожи, ни кожи. Ни жилплощади, а это тоже важно. Но не для любви.

И как-то она случайно услышала разговор старшей медсестры и нянечки. В нем роман Катерины с Градовым обсуждался как дело решенное. Оказывается, все давно знали, только она узнала последней. А может, просто не хотела замечать очевидное?

Катя так похорошела, что сомнений ни у кого не осталось. Теперь глаза ее сияли, улыбка не сходила с лица, которым хотелось любоваться. Заведующий отделением теперь тоже на полном серьезе утверждал, что больные должны выздоравливать от одного Катиного вида. Татьяна скрепя сердце смирилась, хотя все ее существо противилось этому.

Но всему приходит конец, и настал тот день, когда Градова выписали. Татьяна стала расспрашивать Катю только тогда, когда как-то на дежурстве застала ее в слезах. Андрей уехал, сказала Катя, и не оставил адреса, потому что ждал нового назначения. А у нее задержка три недели, и на сердце нехорошее предчувствие – что там с Андреем?

– Тебе нужно думать не о нем, а о себе! – не выдержала Татьяна. – Дурочка, да он тебя бросил!

– Не смей! – закричала Катя. – Не смей так о нем! Он не такой, как все, он не может меня забыть!

И посмотрела с настоящей ненавистью. Татьяна пожала плечами и ушла, решив, что с нее хватит.

Через некоторое время досужие соседи донесли Катиной тетке, что племянницу каждое утро тошнит в туалете. Разразился страшный скандал. Тетка выгнала Катю из дома. Общежития в их больнице не давали, а может быть, зав. отделением решил, что Катерина все равно теперь не работник и не стал за нее хлопотать. Кате ничего не оставалось, как уезжать обратно во Владимир.

Перед отъездом она подкараулила Татьяну в коридоре больницы и сунула в руки письмо для Андрея, который должен был приехать через полгода к Таниному отцу на плановый осмотр после операции.

– Лучше бы ты аборт сделала, пока не поздно, – попыталась вразумить ее Татьяна.

– Ни за что! – Снова в Катиных глазах сверкнула непримиримая ненависть.

Ах так? И Татьяна дома сожгла письмо не читая. «Веришь, дурочка, в любовь с первого взгляда? В людей веришь? Ну так и расти ребенка без отца, может, в конце жизни поймешь, что не все на свете ангелы».

Полгода прошло, и как-то отец сообщил, что Андрей Градов лежит у них на обследовании. Татьяна выдумала пустяковый предлог, чтобы появиться у отца в больнице. Андрей постарел, похудел и был покрыт чужим загаром, так что сразу стало ясно – вернулся из Афганистана. Он обрадовался ей, но не больше. А у нее снова вернулись прежние чувства. Но ничего у них с Андреем не вышло, хотя они гуляли по городу, и он даже пару раз был у них дома. О Кате он спросил только в последнюю встречу. И Татьяна ответила, что Катя уехала домой и точного адреса не оставила.

– Вот и все, – хрипло сказала Татьяна Ивановна, – кажется, потом его снова послали в Афганистан, больше я о нем ничего не слышала. Осуждаешь меня?

Лера молчала. Она думала о маме. О том, что не помнит маму смеющейся, а улыбалась мама крайне редко. О том, что мама была несчастлива с отчимом, Лера знала всегда, поняла это еще в детстве, как только увидела их рядом.

В итоге встреча с Лериным отцом не принесла матери ничего, кроме горя. И если быть до конца справедливой, то нельзя винить в этом одну только умирающую немолодую женщину, что сидит сейчас перед ней.

Он мог написать раньше. Если бы хотел, он разыскал бы маму – город Владимир не Южно-Сахалинск и не Калифорния, поезд всего одни сутки идет… Так что скорее всего, прочитав письмо, папочка выбросил бы его в первую попавшуюся урну. Одно дело – закрутить роман в больнице с симпатичной сестричкой, и совершенно другое – жениться на этой сестричке, да еще с ребенком.

Отец… Лере решительно ничего не говорило это слово.