Возвращение в Аргентум

- Ауриоки, - прошипел Венсер, и пожал плечами вместо объяснения. Его госпожа одарила его взглядом, который бы убил его на месте, если бы он и так не был бы мертвым.

- Ладно, вы… вы необычные люди, - сказала Лилиана, - Мы не отсюда. Мы не знаем, что происходит, и мы не на чьей стороне. Мы голодны, измучены. Прошу вас… - Венсер повернул голову, когда его госпожа произнесла последнее слово с разрывающим сердцу надрывом в ее мелодичном голосе.

Взгляд и сжатые губы Лилианы сказали ему, стой тихо.

Довольно обычный на вид Ауриок шагнул вперед. Его волосы не были сверкающе белыми, но лишь пепельными и подстриженными короче, чем у остальных. Он выглядел религиозно и праведно, отчего Венсеру он сразу крайне не понравился.

Венсер давно понял, что наука была единственным рациональным ответом на все серьезные вопросы – этот Ауриок был окутан мистической аурой, предрекавшей обращение в свою религию и рассуждения основанные на вере.

- Пффф, - фыркнул Венсер, прежде чем осознал, что делает.

Ауриок замер в поклоне, держа ладонь Лилианы в своей руке. Лилиана повернулась к Венсеру с выражением лица, способным расколоть эфириум. Венсер замолк и уставился на горизонт.

- Мы благодарим вас за гостеприимство, - говорила Лилиана. – Я была ранена в магической битве, и очнулась здесь. Вероятно, это была судьба… - ее голос многозначительно замолк. Венсер мельком взглянул на Ауриока-мистика. Он осматривал темного мироходца яркими глазами и нескрываемым интересом. Некоторые из других Ауриоков переминались на месте и нервно переглядывались. Мистик поднял руку и его люди затихли.

Власть, думал Венсер. Ей это нравится.

- Благодарю вас, - сказала Лилиана с таким теплом, по сравнению с которым жар запертого солнца казался ледяным шквальным ветром.

- Добро пожаловать, миледи. Я Джор-эл СолнечныйВетер, а это мои братья и сестры по оружию, моя паства и моя армия надежды.

Господи, спаси, Венсер закатил глаза, но когда Лилиана щелкнула пальцами, он все же проследовал за ней – всецело занятая их новым очаровательным радушным хозяином, Лилиана не обращала внимания на Венсера. Поэтому лишь вороны видели, как тень зомби упрямо продолжала коситься на восток, прежде, чем выпрямиться.

Глава 3

Огромный металлический человек угодил ногой в дыру и рухнул на землю лицом вниз. Он лежал там, не в силах вспомнить, что он делал, почему был здесь, или как ему было подняться. Почва под его лицом ощущалась холодной. Почва? Погодите – почему она здесь была? Разве это не был мир из металла? Растения здесь должны были воспроизводиться на молекулярном уровне, им не нужно потреблять питательные элементы из органических структур… так ведь? Металлический человек решил, что, возможно, он ошибался, вероятно, он был не в том мире, может быть, ему стоит просто лежать здесь, пока он не умрет.

Я голем. Я никогда не «умру».

Эта мысль погрузила его в тоску. Металлический человек не привык чувствовать себя потерянным и беспомощным. Он знал, что у него должно было быть предназначение, но у него его не было, и поэтому его логическое заключение состояло в том, что уже не должен был существовать.

Он медленно оттолкнулся от земли и выбрался из ямы. Это был звериный след. Здесь были животные? Как? Почему? Каково было их предназначение?

Взглянув вверх, на небо, голем увидел мутный, размытый горизонт. Он посмотрел направо и налево, и увидел металлические деревья и скалы, ржавеющие и осыпающиеся. Он опустил глаза и увидел перегретый металл низкого качества, смешанный с землей.

Он приложил руку к груди и почувствовал чужеродное сердцебиение. Его сердце было не металлическим. Оно причиняло боль, и, словно накачивало чувствами нетерпения, волнения, грусти, и тоски в каждый атом его существа. Откуда там это сердце? Как оно туда попало? Какого его предназначение?

Я буду стоять здесь, пока не пойму.

Металлический человек склонил голову и уставился на землю. Солнце грело его макушку и окаймляло ее искусственным нимбом. Наконец, вновь опустилась ночь. Светлячки опускались на гладкую поверхность его кожи, пока он не превратился в стальную статую, покрытую мигающими огоньками – единственное мигание жизни в холодной мгле, простиравшейся на многие мили вокруг него.

* * * * *

Воринклекс был почти уверен, что чувствует зуд.

За последний лунный цикл он нарастил непристойное количество плоти на всем своем теле – там вверху, тут внизу, здесь, везде.

И теперь, наблюдая, как Глисса слезала со своего тирранакса (со стороны хвоста), он был уверен, что подхватил какую-то смертельную болезнь.

Воринклекс чесался.

Массивный претор отвернулся и сгреб громадными ручищами пачки донесений, доставленных их шпионами за ночь. Он с силой сжал стопки, пока бумажные листы не смялись до нечитаемого состояния. Он почувствовал от этого легкое облегчение.